Читать книгу - "Любовь надо заслужить - Дарья Биньярди"

Мы пошли ко мне домой. Джиджи не терял времени даром, а мне нравилось чувствовать себя шлюхой. Такая игра, я — шлюха Винсента и Джиджи. Через три дня Винсента арестовали.

Я поехала на лекцию в Болонью: получив аттестат зрелости, я подала документы на филологический факультет, а потом сразу в больницу. Домой вернулась поздно, у дверей курил, поджидая меня, Джиджи.

— Винсент за решеткой, не волнуйся, он скоро выйдет, передает тебе привет. Теперь я о тебе позабочусь, — объявил он.

Джиджи пил шампанское вместо виски, и я вместе с ним. Шампанское, в отличие от виски, мне сразу понравилось. Не знаю, откуда он приносил его уже холодным, и мы сразу выпивали по бокалу из маминой хрустальной посуды, а потом занимались любовью. Часто ездили ужинать в какой–то дорогой ресторан за городом, где я никогда раньше не была и даже не подозревала о его существовании.

Иногда он оставлял у меня на хранение деньги или банковские чеки. Я прятала их в конверт, конверт относила в старый сундук на чердаке и никогда туда не заглядывала.

Он всегда отвозил меня домой и уезжал грабить в Болонью, в Римини или в Падую. Он и Винсент устраивали ограбления и проворачивали какие–то сомнительные сделки, в конце концов я это поняла, но мне нравилось быть с ними: сильные эмоции позволяли не думать о том, что причиняло мне боль.

Однажды я вернулась из Болоньи к вечеру и сразу поехала в больницу. Войдя в отделение, где лежала мама, я увидела ее лечащего врача и медсестру по имени Фернанда, с которой у нас всегда были натянутые отношения. Они так спешили мне навстречу, что я сразу все поняла. Она умерла сегодня утром, совсем одна. Я чувствовала себя самым несчастным и самым ужасным в мире человеком.

На похоронах было много народу: коллеги по работе, клиенты, соседи, просто знакомые, но я никого не узнавала. Какой–то мамин друг из Рима по имени Джордано все время старался быть рядом со мной. Я двигалась как робот, здоровалась, но не понимала с кем. Слезы текли у меня по лицу, как расплавленный воск, я их даже не замечала. Иногда кто–то протягивал мне платок, а я смотрела, не понимая, что это такое.

Прощаясь со мной, Джордано сказал, что, если я хочу учиться в Риме, он поможет мне подать документы в университет и найти жилье.

— Спасибо, я уже подала документы в Болонский университет, перееду туда, — ответила я.

Раньше я об этом не задумывалась, но, сообщив Джордано о своем решении, поняла, что делаю все правильно. В тот день после похорон я вернулась домой одна. Многие приглашали меня к себе, в том числе Роберто, мой бывший учитель итальянского, но я отказывалась, сославшись на то, что уже приняла приглашение. В какой–то момент мне захотелось пойти к Микеле — она пришла на похороны вместе со своей тетей и приглашала переночевать у них, — в итоге я и ей отказала.

В тот вечер Джиджи звонил в дверь, но я не шелохнулась и не включала свет. Всю ночь проплакала навзрыд в маминой кровати.

Утром я положила в сумку книги, приготовленные для экзамена, кое–какую одежду, деньги, закрыла дверь на три оборота ключа и поехала на вокзал на велосипеде. На привокзальной площади пристегнула велосипед и надела пакет на седло, чтобы защитить от дождя.

Первую неделю жила в Болонье в хостеле, потом сняла комнату, моими соседями по квартире были студенты из Апулии — два парня и девушка. В декабре познакомилась с Франко и переехала к нему.

В Феррару я вернулась только через год.

Велосипеда на площади уже не было.

Его украли. Новый я так и не купила.

Именно Франко помог мне взглянуть новыми глазами на то чувство, которое я испытывала к Винсентам, как я их называла. В моих воспоминаниях Винсент и Джиджи стали одним лицом.

Мы говорили об этом в одну из наших первых жарких ночей, когда совсем не хочется спать и можно открыть друг другу все секреты. Их было у нас немного.

Франко смеялся, накручивая на палец кончики моих волос, и сказал, что Эрос и Танатос идут рука об руку, и, чем ближе смерть, тем больше начинаешь ценить привлекательность греха, пульсацию жизни. Рассказал, что один его одноклассник из Турина, который «трахает все, что движется», стал патологоанатомом. Вот так я в него влюбилась.

Запах в этом баре действительно противный. Если Винсент не придет через десять минут, я уйду.