Читать книгу - "Вся палитра нежности - Светлана Демидова"

– Какого черта ты так вырядилась? – наконец выдавил из себя Вербицкий, очертив рукой вокруг нее овал. Поскольку Галина была высокого роста, Александру Ильичу пришлось изрядно потрудиться при этом.

– Я не вырядилась, а оделась, – ответила Галина и добавила: – Я всегда так одеваюсь.

Под словечком «так» она подразумевала – нарядно, стильно и женственно. Разумеется, Вербицкий этого не понял, а потому без всякой фантазии повторил то же самое:

– Ну и какого черта?

Галина опустила глаза долу, дотронулась рукой до оборки белой юбки, окантованной золотом, и сказала:

– Конечно, осенью все стараются одеться в черное, а я считаю, что надо ломать стереотипы. Ты вот тоже, – показала она рукой на его черный плащ, – мог бы купить себе, к примеру, что-нибудь… песочного цвета, а брюки…

– А брюки, например, цвета морской волны! – подхватил за ней Вербицкий.

– Может, и морской, – согласилась она. – Главное, не надо сливаться с общей серой массой! Для мужчин еще… клетка хороша… для пиджаков и пальто…

Александр Ильич тряхнул головой, будто сбрасывая с себя, как брызги воды, странные Галинины речи, потом подошел к ней близко-близко и пальцем размазал по ее лицу морковную помаду. Женщина испуганно отпрянула, выкрикнув:

– Что ты делаешь, Саша?

– Порчу твой клоунский макияж!

– Почему это клоунский?! – возмутилась она.

– Потому что!! – только и смог ответить Вербицкий.

Галина подскочила к зеркалу, вытащила из объемистой сумки носовой платок и принялась вытирать со щеки морковную полосу, одновременно приговаривая:

– С чего ты взял, что имеешь право так поступать со мной?! С какой стати ты себе это позволяешь?!

– А с такой, что я… твой муж… – неожиданно охрипшим голосом ответил Александр Ильич.

Галина развернулась к нему от зеркала с расширившимися глазами и, комкая в руке испачканный помадой платок, с сарказмом переспросила:

– Муж?

– Муж!! Ты же не разводилась со мной!

– И что?! Ты мне уже никто… за давностью лет!

– Скажешь, что у тебя в паспорте нет штампа о нашем бракосочетании?

– Штамп есть, но только потому, что при обмене паспортов с меня потребовали кучу справок, чтобы тебя вытравить из моих документов!

– Вытравить?! – с болью переспросил Вербицкий. – Я так противен тебе, Галя?!

– Противен? Нет… просто… тебя не было здесь долгие годы…

– Так ведь ты знаешь, почему не было! – прошипел Вербицкий и притянул ее к себе за плечи. Их глаза были почти вровень. Александр скривился и опять размазал пальцем ее синие тени с век в сторону маленького розового уха.

– Но это не дает тебе права… – дрожащим голосом начала она.

– Дает!! – перебил ее он. – Я всегда любил тебя, Галя! С тех самых пор, как в юности первый раз поцеловал среди вонючих ящиков у продуктового магазина.

– Любил и… не приезжал столько лет?!

– А разве тебе надо было, чтобы я приехал?!

– Сначала не надо… а потом…

– И что же… потом?

– А потом… я жалела, что все так получилось… Ты не смог переждать, пока я переживу свое несчастье…

– Не смог… я видел, что ты не любишь меня… и не мог с этим жить тут, в Григорьевске…

Галина Романовна осторожно высвободилась из рук Вербицкого и печально произнесла:

– Что теперь об этом говорить, Саша… Все прошло… Все быльем поросло… мы уже очень немолодые люди…

– Чего ж ты рядишься в дикие тряпки, как молодуха? – рыкнул он, развязал, дернув за кончик, кокетливо завязанный на шее женщины бант и добавил: – Впрочем, даже молодухи так не одеваются!

– Мне нет дела до того, как и кто одевается!

– А мне есть!!

– Какого черта?! – Теперь это выражение вырвалось из все еще морковных уст Галины Романовны. Не так-то просто было с первого раза стереть с них помаду, наложенную для яркости и устойчивости в несколько слоев.

– Галка!!! – Вербицкий опять схватил ее за плечи и как следует тряхнул. – Над тобой же весь Григорьевск ржет! Называют тебя Белой Дамой Треф! Ты хоть это знаешь?

– Почему вдруг треф?

– Да из-за этой твоей… идиотской прически!! – И он принялся вытаскивать из ее волос синие розочки и откалывать золотых бабочек. – Надо же было такую придумать!!

Она кривилась, потому что вместе с розочками и бабочками Вербицкий безжалостно выдирал из ее головы волоски, но почему-то позволяла ему это делать. Она вглядывалась в его лицо и видела, что годы совершенно не изуродовали его. Шестидесятидвухлетний Александр был сейчас, пожалуй, даже интересней, чем в молодости. Что молодость? В молодости все хороши! А вот попробуйте-ка в таком почтенном возрасте сохранить привлекательность без морковной помады, золотых роз и палантинов с помпонами.

А Вербицкий уже содрал с ее плеч палантин и безжалостно топтал ногами мягкие пушистые помпончики. Галине казалось, что она слышит их жалкие тоненькие попискивания.

– Зачем ты так… – прошептала она, а он уже тянул ее за руку в ванную. Там снял с крючка полотенце, намочил его горячей водой, плеснул на него какого-то геля и обеими руками прилепил мокрую, подтекающую мыльной водой тряпку на лицо бывшей жены. Галина пыталась сорвать ее, но Вербицкий был сильнее. Всем своим телом он прижал ее к стене и принялся вытирать ей лицо. Сложный грим поддавался плохо. Галино лицо со смазанными красками напоминало личину фантасмагорического персонажа модного триллера. Александру Ильичу пришлось несколько раз поменять полотенца, благо их висело в ванной несколько штук. Ничего не помогало. Галина выглядела ужасно.

– В общем, так! – резюмировал Вербицкий, разглядывая изрядно попорченный женский туалет. – Ты сейчас лезешь в ванну, под горячий душ! Размачиваешь свои ужасные шары на голове и сдираешь остатки косметики, а я… В общем, неважно, что сейчас сделаю я… А ну быстро раздевайся!! – рявкнул он напоследок.

– Прямо при тебе? – криво улыбнулась Галина.

– Ага! При мне! А то я тебя не видел… без всего… Давай-давай! Не тяни! А это твое… рубище… мне давай…

Растерзанная женщина посмотрела на него странным взглядом и принялась раздеваться. Когда она осталась в одном белье, в котором пристало разве что принимать клиентов на улицах красных фонарей, Вербицкий как-то уж очень удрученно махнул рукой и вышел из ванной. Галина не могла видеть, как ее бывший муж плюхнулся на старый стул в прихожей и обхватил голову руками. Он еще раз представил только что виденное полуобнаженное тело своей бывшей жены. Галину пощадило время. Она не была розовой, свежей и блистающей, как молодая дева, но сохранилась крепкой, статной и сильной. Ее лицо даже в проступающих сквозь размазанную косметику морщинках было родным, почти таким же, какое любил бывший Сашка, нынешний преуспевающий питерский банкир Александр Ильич Вербицкий.