Читать книгу - "Бегство от Франка - Хербьерг Вассму"

Руки у него были в пигментных пятнах или в веснушках. Запястья тонкие. Видно, он никогда не поднимал ничего тяжелее, чем хрустальный стакан с виски. Сейчас он схватил бокал, который ему протянул официант, посмотрел на нас и поднял его. Кивнул обеим дамам и нам с Фридой.

Неожиданно у моей ноги залаяла собачка дамы в красном. Я вздрогнула и немного вина выплеснулось, тем не менее, я подняла свой бокал и чокнулась с ним. Актер опять что-то сказал. К моему удивлению, Фрида ответила ему. Он кивнул. И даже ответил ей, словно старой знакомой.

Дама в красном протянула руку к моей ноге и подняла скулящую собачонку на колени. Собачонка легла, прижав уши к голове и с ненавистью глядя на актера. Дама в красном всячески демонстрировала свою любовь к собачке. Громким доброжелательным голосом, в котором так и слышалось: «Нам очень приятно, Рождество это особенный праздник!» — она обращалась то к собачке, то к нам. И словно периодически мигающий небольшой маяк, ее глаза распахивались шире, устремляясь на нашего общего актера.

Я заметила, что он это понимает. Но он сидел как ни в чем не бывало, вежливый и непринужденный. Словно человек, который не нуждается в такого рода внимании, особенно, когда ждет ужина. К его чести надо сказать, что он отнесся к этому благоразумно. Он даже соизволил удостоить Фриду несколькими фразами о Венеции, свете, времени года и… снова о температуре, которая была слишком низкой даже для зимы.

Фрида отвечала ему каким-то расслабленным тоном, который я не знала, как толковать. Один раз во время разговора он взглянул на часы. Фрида мгновенно ответила, взглянув на свои. И они улыбнулись друг другу, точно это был их общий условный знак. Потом он наклонился к ней и сказал что-то, чего я не уловила. Она улыбнулась, но промолчала. Иногда мне было трудно решить, соблюдает ли Фрида определенную тактику или в глубине души она просто стесняется. И не без удовольствия я заметила, что немецким дамам не понравилось сближение Фриды с актером.

По лестнице спускалась молодая платиновая блондинка, одна ее грудь наполовину вывалилась из выреза платья и колыхалась, как не запакованный рождественский подарок. Очевидно, так и было задумано. Наш актер подошел к ней и предложил ей руку.

Как по сигналу красная дама встала. Вздохнула. Сверкнули блестки.

— Я иду к себе. Уже скоро мне будет звонить сын, — сказала она даме в золотой парче и направилась к лифту, ведя на поводке упирающуюся собачонку. Время от времени собачонка садилась на зад и приходилось ее тащить. Несколько раз дама оглядывалась на нас и, наклонившись к собачонке, начинала с ней сюсюкать. Но собачонка продолжала упираться и лаяла на всех и вся.

В семь часов двери в столовую отворились, и гости могли сесть за стол. Должно быть, это был очень хороший отель, потому что возле каждого прибора лежал красиво завернутый подарок, в нем оказался набор ручек дорогой марки.

— Не сомневаюсь, что фабрикант получает в отеле номер-люкс на несколько недель в году в обмен на рождественские подарки, которые к тому же служат ему рекламой, — сказала Фрида.

Актер и платиновая блондинка доверительно беседовали за соседним столиком. Они сблизили головы, и им явно было хорошо. Официант, отвешивая поклоны, подал нам Fagottini di verdure е fontina[21].

— Он не такой высокий, как в фильмах! И более седой! — Фрида была довольна. — В виде исключения, он мужчина твоего возраста.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мне приятно, что ты замечаешь и других мужчин, не только Франка.

— Не говори глупости! Он с дамой.

— Это его дочь.

— Откуда ты знаешь?

— А ты обрати внимание на то, как он с ней обращается. Всю жизнь я изучала отцов, так что редко ошибаюсь. Они бывают трогательно беспомощны или же шумно хвастливы и властны. У него беспомощный взгляд, совершенно не такой, каким он смотрел на нас в фойе. И обрати внимание на движения его рук. Он будто хотел погладить ее по щеке, но передумал, потому что после того, как он в последний раз это делал, прошло десять лет, и она давно уже не ребенок. А может, он подумал, что было бы лучше сделать ей дорогой подарок, чем приглашать сюда. Он не понимает, как ему вести себя. У него нет режиссера для этой роли. Нашему актеру приходится импровизировать, исполняя роль отца. Поэтому он так проникновенен в обращении с нею. Он хочет быть убедительным в роли, какую ему не пришлось играть ни в одном фильме. Вместе с тем ему не хочется показаться ей слишком властным или чужим. Он хочет добиться доверия дочери, но не знает, как к этому подступиться.

— А как, по-твоему, он должен это сделать?

— Ему следует немного расслабиться и разговаривать с ней, как с обычным человеком, с которым он оказался за одним столиком. И не нужно прилагать столько усилий, стараясь, чтобы она почувствовала себя его маленькой девочкой. Ему не позавидуешь.

Я кивнула, соглашаясь с нею, и посмотрела на свои руки. Они держали нож с вилкой и выглядели, как обычно.

— Думаешь, его предложение на Рождество оказалось для нее более соблазнительным, чем предложение матери, и он сделал его нарочно, чтобы заполучить дочь себе?

— Все может быть. Некоторые родители крадут друг у друга внимание ребенка, когда им это нужно. Но хуже, если у родителей есть свои планы и если они до занудства много говорят о них.

— Например? — спросила я.

— Например, что они не смогли осуществить свои мечты, потому что обзавелись семьей, — ответила Фрида.

Я знала, что она хотела меня утешить этой лекцией, и потому удержалась от искушения возразить ей. Мне часто не нравились необдуманные высказывания Фриды именно потому, что они разряжали атмосферу.

Наклонившись вперед, актер улыбался молодой женщине. На лбу и вокруг глаз у него были морщинки, похожие на кракелюры. Цвет и линии лица напоминали живопись одного из старинных фламандских мастеров. На мгновение мне показалось, что все мы и вся эта зала являемся частью его картины. Словно великий мастер поместил нас туда. Не случайно, но сознательно, согласно замыслу, значение которого было известно только ему, а это несомненно был мужчина. Мне хотелось верить, что именно так все и было. Случайно ничего не бывает. Я определенно находилась в этой картине. Точно так же, как я, будь я мастером, поместила бы Фриду в мою жизнь. С целью дополнить мою роль, поддержать меня, вдохновить, но в то же время позволяя мне оставаться самой собой. Только оставаясь собой, можно защитить свое место в картине, думала я.

Официант принес Medaglione di vitello Maison all’estragon[22]. Мы с актером, оба, заглянули в меню, чтобы посмотреть, что еще нам предстоит. Независимо друг от друга, но одновременно. Потом он откинулся назад и стал смотреть на что-то говорившую ему молодую женщину. Ей явно хотелось, чтобы на нее смотрели. Не только отец, но как можно больше людей.