Читать книгу - "Мечтай обо мне - Джози Литтон"

— Не часто, только в случае крайней необходимости.

Пальцы сжались на плечах, причинив боль, требуя внимания. Значит, он прав, это случалось неоднократно. Она намеренно бросала ему вызов! Вулф ощутил вспышку гнева. Будь на месте Кимбры кто-то другой, то непременно поплатился бы за ослушание, и поплатился серьезно — так, чтобы впредь было неповадно. В этом заключалось не только право ярла, но и долг, потому что строгая дисциплина была основой и сутью выживания. В таких случаях личные привязанности оттеснялись в сторону, а наказание соответствовало проступку. Но хотя все это было впитано Вулфом с молоком матери, он знал, что не сможет подвергнуть Кимбру наказанию.

— Не тебе решать, что крайне необходимо, а что нет, — сказал он вместо других, более суровых и правильных слов. — Мои приказы не обсуждаются.

Здравый смысл подсказывал Кимбре, что для пререканий не время. Ее опыт был пока еще небогат, но он подтверждал, что сговориться с мужем не в пример легче, если для начала его приласкать. Всего умнее было сейчас поддакнуть, а потом, позже, добиться своего иным путем.

Увы, природа ошиблась и недодала ей женской хитрости.

— Так ты не можешь ошибаться? Или не желаешь признать ошибку? Ну скажи, что может случиться со мной в городе? Во всем Скирингешиле не найдется человека, который осмелился бы вызвать твое недовольство!

— Кроме англичанки, которую мне случилось взять в жены, — резонно заметил Вулф, а когда Кимбра открыла рот для возражений, поднял руку. — От первого до последнего дня я был с тобой терпелив превыше всякой меры. Я стерплю твое ослушание и теперь. Но если это повторится, ты понесешь наказание. — Он крепко взял ее за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. — Я хочу, чтобы ты наконец зарубила себе на носу, что мое слово — закон. Ты будешь поступать в точности так, как от тебя требуется, — в точности, ясно? — иначе берегись.

Кровь отхлынула у нее от лица, но тотчас с удвоенной силой прилила снова. Синие глаза засверкали, руки сжались в кулаки.

— Значит, я не имею права на собственное мнение даже тогда, когда оно разумнее, чем твое? Значит, мое дело подчиняться, и только? Выходит, я все-таки рабыня, как Брита и ей подобные? То, как с ними обращаются, отвратительно! Столько страданий, столько мук, которых можно без труда избежать, было бы желание! О, я отлично помню твои слова о том, что это суровая страна и что жизнь здесь сурова, но не вижу, чего ради делать ее еще суровее! Уж не потому ли, что всякое облегчение жизни ты расцениваешь как слабость?

Вулф несколько растерялся. Вопреки полученному предупреждению жена снова бросала ему вызов. Она не только не поняла, на какую уступку он шел ради нее, но и имела смелость повышать голос.

— Если человеческая жизнь так для тебя драгоценна, что ты готова на все ради ее облегчения, то пойми, что упорядочить ее — значит сберечь. — Он сильнее сжал пальцы и, чтобы подчеркнуть свои слова, дал Кимбре небольшую встряску, — Своеволие подрывает порядок, а значит, подлежит наказанию. Ослушайся меня еще раз, и ты будешь наказана.

Ее лицо обострилось. Вулф знал, что сумел напугать Кимбру, и отчасти сожалел об этом, но больше восхищался тем, как хорошо она скрывает свой страх.

— Как же ты поступишь, муж мой? — Кимбра произнесла это вызывающим тоном, но, если уж на то пошло, она выбыла воплощенным вызовом. — Прикажешь привязать меня к позорному столбу и отхлестать бичом?

Вулф живо представил себе эту картину, и его словно окатило ледяной водой. Он чуть было не крикнул, что никогда, ни за что не отдаст такого приказа, чуть было не привлек к себе Кимбру для утешений и ласковых слов, но в последний момент вспомнил, что мужчина не должен идти на поводу у женщины, если не хочет опуститься до ее слабостей. Он заставил себя улыбнуться и позволил рукам соскользнуть с плеч супруги медленным, ласкающим движением. Когда глаза ее ошеломленно раскрылись, улыбка его стала искренней.

— Это было бы эффектно, но излишне.

Одной рукой крепко держа ее за талию, другой он сильно сжал ягодицу. Кимбра вскрикнула. Вулф засмеялся.

— Видишь, есть и другие возможности. Я приложу наказующую длань туда, где это принесет наибольший эффект. С одной стороны, пару дней ты не сможешь сидеть, с другой — серьезно не пострадаешь. — Он не удержался и добавил: — Пострадает только твое тщеславие.

Глаза у Кимбры стали такими огромными, что Вулф испугался, что утонет в них.

— Ты не посмеешь!

— Уверена?

Теперь он едва заметно гладил Кимбру там, где только что причинил боль. Будь они наедине, он жалел бы ее дольше и по-разному, в меру полета фантазии. Вообще говоря, конюшня находилась совсем рядом, в это время дня в ней скорее всего не было ни души. Его своенравной, тщеславной жене не повредила бы возня в свежем сене.

Искушение было сильнейшее, но Вулф собрал волю в кулак и преодолел его, хотя и знал, что плотская близость неизменно смиряет нрав Кимбры. Однако она смиряла и его нрав, а вот это уже было ни к чему, если он хотел когда-нибудь укротить свою прекрасную англичанку.

Вулф ограничился шлепком по заду.

— Вернись к своим обязанностям, жена моя. Я и мои люди сегодня хорошо поработали и заслужили вкусный, а главное, обильный ужин. Присмотри за этим.

Если он правильно прочел ответный взгляд Кимбры, ему не следовало браться за ложку раньше, чем пищу отведает раб. Вулф проследил взглядом ее сердитый шаг, повернулся и прирос к месту: совсем рядом к стене привалился Дракон со скрещенными на груди руками и невыразимо ехидной ухмылкой на лице. Он развлекался вовсю.

— Ты проглядел свое призвание, брат, — заметил он, подходя. — Вместо набегов, хождений за моря и тому подобного прочего тебе бы надо обучать нас, невежд, правильному обращению с женским полом.

Вулф послал ему такой кислый взгляд, что человека послабее желудком замучила бы изжога.

— С тех пор как твоя нога в порядке, голова оставляет желать лучшего.

— Моя нога и в самом деле в порядке, — подтвердил Дракон, пропуская вторую часть фразы мимо ушей, и устроил маленький спектакль из того, как хорошо сгибается теперь его пострадавшая конечность. — А все благодаря твой кроткой и послушной… — он прыснул, — да-да, кроткой и послушной жене.

— Не смешно! — отрезал Вулф. — Кимбра подвергается опасности, но не хочет этого признавать.

— С чего ты взял? Она права, никто в Скирингешиле не посмеет глянуть на нее косо.

Вулф ответил не сразу, а лишь когда они оказались довольно далеко от ворот крепости.

— Здесь шатается немало пришлого народу. Не каждый присягал мне на верность.

— Но каждый знает, что ты не замедлишь расправиться с тем, кто не в меру дерзок. О чьей верности идет речь, брат?

— Не смей читать мои мысли! — предостерег Вулф.

— Их прочел бы и слепец, — заметил Дракон, не думая пугаться. — Ты изводишься сомнениями насчет верности своей прекрасной англичанки, и я никак не возьму в толк почему. На мой взгляд, она здесь прижилась.