Читать книгу - "Право первой ночи - Джудит Айвори"

Мик понимал, что Винни пропускает его слова мимо ушей — он и сам едва соображал, что говорит. Больше всего ему хотелось сказать: «Не уходи! Побудь со мной! Останься и смотри на меня так, как смотришь сейчас!» Но вместо этого он бубнил как заведенный:

— Этого ловкача крыса умудрилась покусать всего один раз, но он стал только злее...

Он исподтишка следил за Винни. Она оценила старание Mai ика по достоинству, однако с каждой минутой нервничала все сильнее. Ей явно не терпелось убраться отсюда. Она безумно боялась крыс, но не хотела смотреть, как их будут убивать.

И зачем только он притащил Винни в этот сарай? Как будто не знал, чем это кончится...

Впрочем, Мик знал зачем. Ему очень хотелось увидеть уважение у нее на лице. Ведь достаточно было посмотреть, как он готовится к облаве, чтобы понять, какой он мастак в своем деле. Мику осточертела та чушь, которую Винни вколачивала ему в голову. Он хотел продемонстрировать ей свое мастерство и, если угодно, элегантность в том деле, которое знал лучше других. Ха! Элегантный крысолов... Ничего себе, подходящий способ охмурять благородных дам!

Как ни странно, но способ действительно был подходящим. Не раз и не два благородные дамы изъявляли желание наблюдать за облавой с какого-нибудь безопасного насеста, то и дело повизгивая от ужаса или восторга. После чего пригожий крысолов приводил себя в порядок где-нибудь на кухне, и его милостиво приглашали выпить чашечку чаю, за которой следовал бокал кларета... и еше кое-что.

— Мне пора, — сказала Винни.

— Знаю. Я закончу, приведу себя в порядок и спущусь к вам в комнату для занятий. Это не займет много времени.

— Надеюсь. — Она уже повернулась к двери, но задержалась и бросила через плечо: — Да, чуть не забыла вам кое-что сказать. Мильтон... — Эдвина замялась, но решила, что несправедливо все валить на старого слугу. — Нет, не Мильтон. Я сама...

Мик затаил дыхание. Он чувствовал нутром, что услышит сейчас что-то неприятное. Он слишком хорошо изучил характер Винни, смушение на ее лице не сулило ничего хорошего.

— Хм... Я бы хотела, чтобы вы переселились на первый этаж, по соседству с Мильтоном. Он поможет вам перенести вещи.

— Вы хотите, чтобы я жил в помещении для слуг? — Вот оно, то, о чем так старательно избегала упоминать Эдвина! Она покачала головой, но к чему было отрицать очевидное?

— Вы будете жить рядом с Мильтоном. — Как будто это могло считаться большой привилегией! — В соседней комнате!

— Верно.

— Я люблю Мильтона! — виновато пролепетала она. — Он не просто слуга! Но он предпочитает жить внизу, потому что ему так нравится и потому что так легче соблюсти приличия!

— И потому, что он ваш дворецкий!

Она открыла было рот, но промолчала, быть может, разозлилась на Мика за то, что он сказал правду.

Тем временем Мик переваривал сообщенную ему новость. Он знал, почему его выставили на первый этаж. Вот именно — выставили, желая наказать. Или в надежде на то, что она сумеет устоять перед работягой из Ист-Энда, если поселит этого наглеца на несколько футов дальше. Черта с два ей это поможет!

Он не сразу осмелился заговорить. Кроме того, не хотел выказать свою обиду. Мик повернулся к ней спиной и с деланной небрежностью отмахнулся от ее неуклюжих попыток извиниться.

— Можете не объяснять. — Он наклонился и стал гладить собаку. — Мне без разницы, где жить, мисс Боллаш. Я перееду сразу же, как только закончу здесь. А вам лучше уйти. Я сейчас начну.

Он выпрямился, отряхнул руки и вытащил из-за пояса рукавицы.

В этот миг один из хорьков злобно огрызнулся на своего соседа по клетке. Раздалось сердитое шипение и возня.

А Винни каким-то образом умудрилась повиснуть на Мике. Она налетела на него сзади, чуть не свалив с ног, и обхватила за шею. Мику чудом удалось подхватить ее и не свалиться на пол.

— Хорьки, — прохрипел он, чувствуя, что Винни его вот-вот задушит.

Она немного расслабилась, но по-прежнему цеплялась за него руками и ногами.

— Это всего лишь хорьки, — повторил он.

Кое-как дотянувшись до ее талии, Мик помог Винни спуститься на землю. Это было весьма непривычное и забавное занятие — поставить на ноги такую рослую особу и при этом не дать ей упасть. Особенно приятным был тот момент, когда она скользнула вниз, сидя верхом у него на бедре. Винни тоже вздрогнула от столь близкого контакта, но она и без того была сильно напугана.

А Мик ничего не мог с собой поделать: кровь так и бурлила у него в жилах. Спина горела в том месте, где к ней только что прижимались ее груди. Черт побери, вот сейчас, сию минуту он держал Винни на руках!

И она все еще стоит рядом, совсем близко, и ее лицо в каких-то двух дюймах от его лица... Винни подняла на него растерянный взгляд. Если бы Мик дунул, ее пушистые ресницы заколебались бы от его дыхания. На какой-то ослепительный миг ему показалось, что она тоже ждет — ждет от него того, что он делал обычно в такой ситуации. Ведь Мик никогда не колебался, если случай сводил его с симпатичной девчонкой.

Однако на сей раз он нерешительно прошептал:

— Это опять будет на моей совести, верно?

— Что вы имеете в виду? — Она нервно облизнула пересохшие губы, но не двинулась с места.

Черт побери! Он и так едва держался, пока она не подходила слишком близко! Сколько можно делать вид, что она ничего не понимает?

— Хотите, я вас поцелую? — выпалил он.

— Нет! — вскинулась она.

Но Мику хватило проницательности понять, что ее испуг объясняется не столько его предложением, сколько тем, что он угадал ее мысли.

— Отлично. — Он развернул ее на месте и подтолкнул к двери. — Только учтите на будущее, что отныне я буду требовать определенной взаимности. Придется делить ответственность пополам, мисс Боллаш! Если вам снова захочется целоваться, будете любезны сказать об этом. Это будет чертовски здорово с вашей стороны. В противном случае, — многозначительно добавил он, — у вас ничего не выйдет!

Эдвина так сильно сжала губы, что они превратились в прямую белую линию. Ее лицо выдавало отчаяние, растерянность и обиду — целую бурю чувств, вызванную его словами.

А в следующую минуту эта настырная ведьма сообщила:

— Вместо «будете любезными» или «будете любезной» вам следовало сказать «будьте любезны»!

Он разъяренно фыркнул. Он готов был лопнуть от злости.

— Я не говорил «будете любезной»!

Его душил истерический хохот. Вот вам и вся любовь! Черт побери, эта баба совсем свихнулась! Неужели она ничего не чувствует?! Он распалился так, что чуть не разложил ее прямо тут, на сене (нет, пожалуй, лучше было бы сделать это в карете), задрав ей юбки и... Проклятие, он взял бы ее даже на полу, если бы только хорьки и собаки не стали возмущаться...