Читать книгу - "Не дразни меня - Ольга Сергеевна Рузанова"

- Успокоилась?

- Нет.

- И я нет, - проговаривает, прижимаясь ко мне каменной эрекцией.

Мое тело тут же отзывается сладким спазмом между ног и растекающейся по ногам слабостью.

- Тебя так голая шлюха завела? Ты после них всегда домой с кувалдой в штанах возвращаешься?

Его губы ярко красные, блестящие от моей слюны, изгибаются в порочной улыбке.

- Ревнуешь?... Ревнует моя змея?

- Ты издеваешься, Литовский? Тебе правда смешно?

- Правда?... Смешно.

- Ну так иди расскажи своим проституткам - посмеетесь вместе.

- Яра.... - обхватывает меня под подбородком и заставляет смотреть в глаза, - Это всего лишь шлюхи.

- Секс с ними не считается изменой, да?... - шмыгаю носом.

- Какой секс? Я женатый человек.

Всматриваюсь в потемневшие зрачки и молчу. Если вымолвлю хоть слово, разревусь перед ним, как слабачка.

Я просто... просто умру, если он изменяет.

- Я обещал тебе верность?... - спрашивает и, не дождавшись моего ответа, продолжает: - Обещал. Литовские слов на ветер не бросают.

- Зачем ты смотрел на неё?

- Я не смотрел. Блядь.... я даже не скажу тебе сейчас, блондинка она или брюнетка.

- Рыжая!

- Точно. Ашимов рыжую попросил.

Я не верю своим ушам. Он словно не о шлюшках говорит, а о кошачьем питомнике.

- Я.... запрещаю тебе ходить в этот клуб, - выговариваю четко по слогам.

- Ты мне что?... - склонив голову набок, переспрашивает вкрадчиво.

- Запрещаю, - повторяю твердо, - Я не верю, что Ян тоже любуется голыми тёлками, и Лена закрывает на это глаза. Я не верю, Адам!

Он замолкает на целую минуту. Кружит глазами по моему лицу, подушечкой большого пальца касается уголка губ.

- Ему это не интересно.

- А тебе, стало быть, интересно?...

- И мне не интересно. Это бизнес, не более.

- Правда? - кладу ладонь на его грудь, веду ею вверх и ныряю пальцами под воротник рубашки, - Ну, так закрой его... пожалуйста....

Серо-зеленые глаза вмиг пьянеют, рот приоткрывается, и моей скулы касается теплое дыхание.

- Ты охуела, Яра. В край.

Глава 38

Ярослава

Однажды, когда я ещё училась и жила в Европе, мне пришлось стать свидетельницей крайне неприятной сцены. Кэрол, девочка, с которой мы учились на одном курсе, увидела, как ее парень целуется с другой в своей машине.

Бросившись к ним, она вытащила несчастную из машины и таскала за волосы по асфальту, пока я не оттащила ее от воющей от боли девчонки.

Неверный бой-френд дал по газам и уехал, а мне пришлось провожать бьющуюся в истерике Кэрол в кампус. С тех пор мы сдружились, и я ещё не раз наблюдала подобные сцены сначала с одним её парнем, потом с другим.

Тогда я для себя решила, что ни за что в жизни до такого не опущусь. Ревность и зависть для меня стояли на одной ступени и на мой взгляд были самым отвратительным, что может испытывать человек.

Сегодня мне хотелось хотелось убить рыжую стриптизершу и Литовского вместе с ней. Мысленно я сделала с ними ужасные вещи.

И не мысленно тоже.

Тихонько вздохнув, встречаю и провожаю глазами фары летящих по трассе навстречу машин. На моем колене лежит тяжелая ладонь Адама. Медленно поглаживая, подушечками пальцев обводит ямочки. Держит в напряжении, обещая наказать по возвращении домой.

Он запер меня в кабинете на время, пока отлучался, чтобы объясниться и попрощаться с партнером из Казахстана.

Если бы он знал, как мне не по себе.

Однако чувство стыда, как оказалось, с ревностью бороться не помогает.

Мои внутренности все ещё горят от обиды.

- Завтра все устроим, Ян, - проникает в сознание приглушенный голос Адама.

Глядя в окно со своей стороны, он негромко переговаривается с братом. Они обсуждали какие- то поставки, потом говорили все про тех же казахов и вот теперь тон Литовского снизился.

- Я понял, да.... Все равно придется это сделать.

Повернув голову, выхватываю взглядом его профиль. Густые брови нахмурены, длинные ресницы подрагивают. От него буквально фонит напряжением.

Коротко глянув на меня, ощутимо сжимает колено.

Я выпрыгиваю из машины, едва она въезжает на территорию дома и останавливается перед поднимающимися воротами гаража.

Запахнув полы пальто, несусь через двор, будто за мной чёрти гонятся, и залетаю в дом.

Ошалело выпучив глаза, Иван даже не успевает поздороваться.

Внутри меня буря. Она продолжает бушевать, и пока я не представляю, как смогу усмирить ее и не допустить нового взрыва между нами.

Добегаю до комнаты, но перед тем, как закрыть дверь, слышу неспешные размеренные шаги на лестнице.

К панике присоединяется азарт. От контраста потряхивает.

Скинув пальто на пол, заскакиваю в ванную, но непослушные руки не успевают провернуть замок. Дверь распахивается, являя моему взору каменную глыбу, коей я сейчас вижу Адама. Интуиция твердит, что игры закончились. В животе холодит от страха.

- Выйди. Пожалуйста. Мне душ принять надо.

Он в ботинках и куртке, даже не покурил по приезду.

Рывок за ворот платья, мой тихий вскрик и жесткие пальцы на горле парализуют. Я повисаю в его руках и как стрекоза запутываюсь в зрительной ловушке.

- А-дам...

Он подтягивает меня к себе и молча кривит губы - не то улыбка, не то оскал. Взгляд из-под тяжелых век сбивает с толку. Кровь в моих венах воспламеняется.

Я чувствую нашу энергетическую сцепку. Литовский тоже. Не уверена, что в восторге от этого.

Опустив глаза на мои губы, облизывает собственные и, оказывая давление на мое плечо, вынуждает встать на колени.

Понимаю всё в тот же миг.

Расстегнув молнию брюк, одним движением руки освобождает член. Увитый толстыми венами, он максимально эрегирован.

Я успеваю только схватиться руками за его бёдра и немного отпрянуть, когда налитая кровью плоть едва не ударяет меня по лицу.

- Открой рот, - слышу сверху.

Легкая судорога, пробежавшая вдоль позвоночника, опоясывает талию и опускает в живот вибрирующим теплом. Я проглатываю обильную слюну и выполняю требование. Заливаясь жаром, порочно высовываю язык, на который тут же опускается горячая головка.

Только моя. Если узнаю, что ее облизывает кто-то ещё - откушу.

Вскинув взгляд, отправляю мысленное послание. Читает. Усмехается и тихо цедит:

- Ненормальная...

Даже не сомневайся, милый.

Обняв губами упругую ярко-розовую плоть, погружаю ее в рот. Адам шипит и толкается бёдрами. Чтобы хоть