Читать книгу - "Мама для двойняшек босса - Николь Келлер"

Потому что это не Алиса настолько настойчиво ломится в мою квартиру.

А мой муж Платон.

В моей голове давно уже бывший муж.

Пока я стою, уронив челюсть на пол, и оглядываю наглеца с ног до головы, муженек не теряется, занимает соблазнительную позу и сверкает белозубой улыбкой.

– Здравствуй, Рада. Ну, чего застыла? Пропустишь? Или любовника спрятать не успела?

При последних словах его глаза опасно сверкают, и он явно дает понять, что, если в доме есть посторонний мужчина, то кому-то не поздоровится.

И последняя фраза отрезвляет, поднимая во мне волну злобы.

– Зачем пришел? Если что-то забыл, мог просто позвонить.

– Я звонил, Рада, много раз. Но ты внесла меня в черный список.

– Вероятно, потому, что нам не о чем разговаривать? – вздергиваю бровь, нагло ухмыляясь. Гнев внутри так и клокочет, грозя излиться наружу прямо на голову Платону. И сдерживать я себя точно не стану. Не после всего того, что мне пришлось пройти в одиночку.

– Есть, Рада, определенно есть. Мужу и жене точно есть, что обсудить, правда? Впусти меня, и я все скажу. Не на лестничной площадке же беседовать?

– Нет, – толкаю дверь вперед, показывая, чтобы оставался на месте. – Нам не о чем говорить, Платон. Мы больше не муж и жена. То, что мы официально все еще женаты – мое упущение. Я была слишком занята, чтобы заниматься вопросами развода.

Все радушие и веселость мигом слетают с лица муженька. Его улыбка сходит на нет, взгляд темнеет, прожигая меня своей ненавистью, ладони сжимаются в кулаки.

– Чем же ты была занята? Или правильнее спросить «с кем»?

– Не твоего ума дело, тебе не кажется? – слова бывшего срывают мне тормоза, и лишь зачатки здравого смысла и гудящая поясница удерживают меня от того, чтобы настучать Платону по голове. – Это ты ушел к моей коллеге, когда она забеременела! Потому что у нее нет проблем со здоровьем, и она должна родить тебе сына, которого я так и не смогла от тебя зачать!

– Дочь, – мрачно выплевывает сквозь зубы.– У Риты будет девочка.

– У Риты? – ехидно уточняю, сгорая в гневе. Как я могла не разглядеть в Платоне наглого, беспринципного и нечистоплотного в моральном плане мужчину?! Боже, где были мои глаза?! – А ты, стало быть, не причем?

– А я вернулся к тебе, – губы Платона дрогают в улыбке, и он распахивает приглашающе объятия.

Воцаряется красноречивая пауза. Тяжелая, давящая. Я хлопаю глазами, а сказанное Платоном доходит до меня с трудом. Но все же, когда мои шестеренки перерабатывают полученную информацию, я хохочу в голос.

– А мне…хахаха, прости, ты зачем? Бэу после подружайки?! Ахахахах!

– Рада, я не шучу, перестань выеживаться! Рита, она стала невыносимая с беременностью. Ей крышу срывает постоянно, эта необоснованная ревность…

– И ты решил вернуться к жене, которая всегда тебя понимала и уважала? – перебиваю, вся сочась гневом. – Серьезно? Думаешь, после того, как ты пожил на стороне почти девять месяцев, я приму тебя обратно? Извини, но нет. Ты мне не нужен, Платон. И я рада, что твое истинное лицо вскрылось не спустя десять лет брака, и у нас нет совместных детей.

Чем больше я говорю, тем ожесточеннее становится лицо бывшего. Настолько, что я пугаюсь и делаю шаг назад вглубь квартиры. И лишь спустя секунду понимаю, чем вызвана резкая перемена в его настроении.

Я, сама того не осознавая, чуть сдвинулась в сторону, и Платон в данный момент с ненавистью рассматривает мой внушительный живот.

– А я смотрю, ты, дорогая жена, времени зря даром не теряла, да? Едва я за порог, так ты нашла себе хахаля и тут же залетела от него? Родить любой ценой? И неважно от кого?!

Каждое слово как хлесткая пощечина. Как удар раскаленным прутом. Если бы не настроенный на конфликт Платон, я бы высказала ему все, что думаю о нем. Но сейчас мне надо думать о безопасности детей. Потому что бывший выглядит так, что вот-вот меня ударит.

– С кем ты шлялась, Рада?! Отвечай! – рычит Платон, ударяя кулаком по стене рядом со мной.

Я зажмуриваюсь, прикрывая живот двумя руками, взвизгиваю и…тут же ощущаю, что бывший исчез.

Приоткрываю один глаз. Второй, и…челюсть стремительно несется к полу.

На лестничной клетке на полу с разбитым носом лежит Платон, а над ним возвышается разъяренный и тяжело дышащий Лука.

– Никогда не смей поднимать руку на мою женщину и моих детей, гнида! А это, – он хватает его за шкирку, как нашкодившего пса и просто швыряет с лестницы вниз, – за то, что заставлял ее и мою дочь плакать. Еще раз увижу в радиусе километра – костей не соберешь.

Мое сердце бешено колотится, грозя выскочить из груди, пробив грудную клетку. Впервые вижу Луку настолько в ярости. Но…откуда он узнал?!

И тут меня осеняет! Кнопка. Папина принцесса, которая нажаловалась на дядю, кто так и не смог ее принять.

– Какого хрена ты не берешь трубку?! Хорошо, что я был в твоем районе и заехал…

Я раскрываю рот, но не успеваю ничего ответить. Внутри меня что-то лопается, и резко становится мокро.

У меня отошли воды.

Глава 38

Рада

– Сейчас, сейчас, потерпи, моя милая, – бормочет Лука, кидая на меня обеспокоенные взгляды. Он несется по улицам города с неимоверной скоростью, всем сигналя и нарушая всевозможные правила дорожного движения. – Сейчас приедем в клинику, и тебя сразу же обезболят, станет легче.

Я закусываю губу и отворачиваюсь к окну, поглаживая внушительный живот. Да, в этот раз схватки гораздо интенсивнее, чем с Кнопкой, больнее и интервал между ними не такой большой. Но что такое боль физическая по сравнению с болью душевной?

Именно в этот момент я понимаю, что мой контракт подошел к концу, что через несколько часов мне придется отдать новорожденных малышей их законным родителям. Малышей, которых я успела полюбить всем сердцем, так и не сумев абстрагироваться от происходящего. Я думала, что у меня еще есть время, несколько недель, чтобы внушить себе, что дети все же мне не принадлежат, что я именно на это подписывалась, но…Гребаный случай и природа отобрали у меня это время…

Но все же частые схватки на время отодвигают грустные мысли. Я тяжело и учащенно дышу и все-таки не могу сдержать болезненного стона.

– Как думаешь, кто все-таки родится? – Лука, весь бледный и вспотевший от волнения,