Читать книгу - "Месть под острым соусом - Аля Морейно"

Февраль 2020 

Николай 

Выруливаю на проспект. Останавливаюсь на светофоре. Пока жду зелёного, на автомате кручу головой по сторонам. На трамвайной остановке замечаю знакомую фигуру. Мышь сидит на лавочке, чем-то явно расстроена. Возможно, даже плачет. Эта девица – мастер высшего класса по притягиванию неприятностей. То в обморок падает в самый неподходящий момент, то оказывается заложницей в ресторане. И это только те случаи, когда я оказывался рядом. Страшно представить, сколько раз она находила приключения на одно место в моё отсутствие. 

Проехать и забыть не получается. А вдруг ей и вправду нужна помощь? Мало ли что там у неё стряслось. Может, кошелёк вытащили, и теперь нет денег на дорогу домой? Или мужик бросил. Хотя разве ж можно так убиваться по какому-то уроду? Впрочем, женщин разве поймёшь? У них ноготь сломается – и уже ревут, будто это самая большая беда в их жизни. 

Паркуюсь и возвращаюсь пешком к остановке. Мороз ощутимо кусается – под конец зима решила отыграться за все три относительно тёплых месяца. Мышь сидит, согнувшись в три погибели, и ревёт. Ну просто девочка-катастрофа. 

- Мышка! – никакой реакции. – Маша! Что случилось? Ты решила тут каток сделать, залив остановку слезами на морозе? А о бабушках подумала? Они же падать будут! 

Мышь поднимает свои заплаканные глазищи. Видимо, давно ревёт. Губы синие, лицо опухло. 

- Идём в машину, – решительно беру её за руку и тяну за собой. 

Она ещё и сопротивляться пытается! Вот вредина мелкая. Я ж помочь хочу. 

- Да не съем я тебя. Идём, согреешься и расскажешь в тепле, что у тебя стряслось. Может, помогу чем-то. 

Мотает головой. Недолго думая, поднимаю её на руки и несу. Брыкается, лупит меня по плечам кулачками, неугомонная. 

- Не дури, ты же там замёрзнешь! Вон, губы уже синие. Ты что, не знаешь, что на морозе реветь нельзя? 

Возле машины опускаю на землю. Уже не дерётся, смотрит вниз и всхлипывает. Усаживаю её на переднее сиденье. Как только оказываюсь в салоне, включаю печь. 

- Рассказывай. 

Молчит, только жутковато зубами постукивает от холода. Я что, клещами каждое слово тянуть из неё должен? Реально бесит. Я же не из праздного любопытства спрашиваю! 

- Мышь, если ты мне расскажешь, в чём проблема, я попробую тебе помочь. Я, конечно, не волшебник, но в рамках моих возможностей… 

- Ты? Помочь? Да от тебя в моей жизни одни сплошные неприятности! – резко выпрямляется, поднимает на меря свои синие глазищи, в которых вспыхивают молнии. 

- От меня? – в первый момент заявление шокирует. Мне кажется, за последнее время я сделал всё, что мог, чтобы как-то исправить то, что натворила с её жизнью мама. Но потом понимаю, что глупая мышь, возможно, не догадывается, что это моих рук дело. Неужели до сих пор верит в сказки про Деда Мороза? 

- Маша! Давай вот сейчас взаимные обиды и претензии оставим в прошлом… 

- Вот так, просто? 

- Нет, не просто. Потом к этому обязательно вернёмся, если хочешь. Когда ты успокоишься и мы решим сегодняшнюю проблему. 

- Невозможно её решить! – она опять сникает, съёживается и начинает всхлипывать. 

- Не бывает нерешаемых проблем. Нужно только чётко знать задачу. 

- Ты не поймёшь! – бурчит, разглядывая свои колени. 

- А ты расскажи – и я попробую. Не надо меня в дураки раньше времени записывать. 

- Мне отказали! – поворачивается ко мне лицом, в голосе сквозит отчаяние. – Видите ли, у меня жилищные условия плохие! А они приходили ко мне домой, чтобы посмотреть мою квартиру? – опять ревёт. 

Ненавижу женские слёзы! Достаю салфетки, протягиваю. 

- На вот, вытрись и объясни спокойно. Кто отказал? Что ты у них просила? 

- Я мальчика хочу из детдома взять, – всхлипывает. 

- Это того, к которому ты всё время ездила? 

- Да. Я уже второй раз подаю на опеку. Тогда им моя зарплата не подошла, а теперь к квартире придрались. Мол, ребёнку нужна отдельная комната, а у нас с мамой на двоих всего две. Говорят, по нормативам для опеки должно быть три. Две – если бы я жила не с мамой, а с мужем. Можно подумать, у них в детдомах условия лучше! Ему летом шесть лет будет, и они его в интернат для недоразвитых отправят. А он всего лишь заикается! Ему нужен логопед и психолог. И чтобы любили его! Там он никому не нужен, над ним все смеются и издеваются! Ну и отдали бы мне его! Я бы с ним занималась, – снова срывается в плач. – Но кто мне, бывшей зэчке, ребёнка отдаст? Была бы у меня квартира большая, они бы нашли, к чему ещё прикопаться! 

Наверняка мышь права, и дело, конечно же, не в квартире, а в её судимости. И с этим, скорее всего, ничего не сделать. Бывшие заключённые для таких чопорных дамочек из всяких социальных служб навсегда остаются асоциальными элементами. Но всё же пытаюсь вытянуть из мыши подробности. Может, удастся как-то закрыть вопрос деньгами? Понять бы только, кому и сколько надо давать.