Читать книгу - "Отпуск с последствиями - Юлия Резник"

– Хм… А ты знаешь, что у здешних богачей больше в почете мясные блюда? До того, как разбогатеть, местные ловцы жемчуга питались исключительно дарами моря. А вот банальную курицу себе могли позволить далеко не все. И то лишь по праздникам. 

– Хочешь заказать курицу? 

– А ты что, думаешь, не потянешь? 

– Ну, почему же? Просто, если бы я знал, как ты к ней тяготеешь, пригласил бы тебя в KFC. 

– Все же хочешь на мне сэкономить, – заулыбалась Катя. – Я так и знала. Можем разделить счет на двоих. 

– Ну, уж нет. Ни в чем себе не отказывай, – расщедрился Тушнов и, тут же все испортив, добавил: – Не думаю, что в тебя много влезет. 

Катя засмеялась и пододвинула к себе толстую папку меню. Решив тому доказать, как жестоко он ошибается! У Кати был прекрасный аппетит. А лучшей баранины, чем в Эмиратах, не было нигде в мире. Острый соус, изумительная корочка… М-м-м… Катя даже забыла, что в последние месяцы ее совершенно отвернуло от мяса. Чтобы произвести впечатление на Диму, она бы вообще что угодно съела. Ей нравилось его дразнить.

И все было изумительно хорошо. И еда. И шутливый разговор за столом, поддерживая который, она как-то не сразу обратила внимание на странные спазмы в животе. Уже за десертом, объевшись просто до неприличия, стала к себе прислушиваться. Сначала казалось, ничего страшного. Но чем дальше, тем сильней становился дискомфорт. В попытке найти положение, в котором бы ей стало легче, Катя ерзала на стуле. 

– Катя, ты в порядке? 

– Не знаю, – растерялась она. В памяти невольно всплыли бесконечные страшилки Тушнова. И по спине побежал холодок. 

– Что не так? 

В его голосе слышалось явное беспокойство. Он побелел. Буквально до синевы, так что эта бледность пробивалась даже сквозь его плотный цвета гречишного меда загар.

– Да не знаю я! Какие-то… спазмы. 

Тушнов сглотнул.

– У тебя такое уже было? 

Катя закусила бескровные губы и повела головой из стороны в сторону. А дальше все так закрутилось! Дима вскочил. Велев ей оставаться на месте, подался к выходу. О чем-то коротко переговорил с администратором. Вернулся к ней.

– Мне обещали, что скорая прибудет в течение пары минут. Ты сможешь спуститься? Или мне тебя понести? 

Катя сморгнула плывущий перед глазами туман. Представила, как это будет выглядеть, и, едва шевеля губами, выдохнула:

– Я дойду сама. 

Когда они спустились, врачи их уже поджидали. Смешно, но, сколько бы потом Катя ни возвращалась к тому моменту, она не могла вспомнить своих ощущений. Было ли ей плохо на самом деле? Болело ли у нее хоть что-то? Она бы не стала утверждать с уверенностью. Потому что все ее чувства, все ощущения притупил дикий страх. И такое в голову полезло… Некстати вспомнилось, что она сама хотела избавиться от ребенка. И тогда к обуявшему ужасу примешалось сокрушительное чувство вины.

Ее о чем-то спрашивали. Она что-то отвечала. Все на автомате.

Немного отпустило Катю лишь в больнице, атмосфера которой просто поражала. И каким-то мистическим образом успокаивала. Потому как если ей где-то и могли помочь, то только здесь, где все оборудовано по последнему слову техники. Где все для тебя. И ни секунды задержки. Где за все время от начала и до конца случилась лишь одна заминка. Когда Тушнову ясно дали понять, что он не сможет присутствовать при осмотре, и Кате пришлось выпустить его руку из захвата собственных одеревеневших от напряжения пальцев. Из уважения к местным традициям.

Чувства вернулись, лишь когда они вышли из больницы на улицу. Когда Тушнов, пригладив волосы пятерней, изумленно заметил:

– Всего лишь кишечные колики. А я уж было… – замолчал, качая головой. 

И вот тут Катю просто прорвало.

– А ты уж было меня похоронил! Параноик чертов! 

– Да ты же сама сказала, что тебе плохо! – оправдывался тот, уклоняясь от ее ударов. 

– Я просто объелась! Если наброситься на жирное мясо, после долгого воздержания, и не такое может случиться, знаешь ли. Не накручивай ты меня так сильно, я бы это сразу поняла и ни за что бы не испугалась так сильно! Господи, ты сам псих, и меня в него превращаешь! 

– Ну все… Все! Перестань… Ты же себе хуже сделаешь. Тебе нельзя нервничать. 

– О, да заткнись ты! – рычала Катя. – Иначе я… Иначе… 

Что? Она не придумала. От облегчения подгибались колени. А от злости немного пульсировало в висках.

– Все-все. Я молчу. Молчу. Не дергайся, слышишь? Я просто не переживу, если и с тобой что-то случится. 

С ней случится. С ней! Не с ребенком.

Тяжело дыша, Катя с силой сжала пальцы у него на рубашке. И уткнулась взмокшим лбом в его грудь.

– Я в порядке. 

– Правда? 

– Правда. Но если ты еще хоть раз меня об этом спросишь… 

– Я не буду. 

– Обещаешь? 

– Приложу все усилия, – прошептал Тушнов ей в волосы. 

– Дим? 

– М-м-м? 

– Поехали домой, а? Я ужасно хочу тебя поцеловать. 

– И что тебе мешает? 

– То, что здесь полным-полно камер. В больнице мы уже побывали, там хорошо. А вот в местную тюрьму мне как-то не хочется. 

– Думаешь, нас обвинят в непристойном поведении? 

– Как пить дать. Здесь с этим строго. 

– Всего-то за какой-то поцелуй? – хмыкнул он, ведя носом от макушки вниз. Задевая губами висок. 

– Вряд ли мы ограничимся поцелуем. 

Дима замер. Сжал пальцы на ее теле плотней. Выругался.

– Я не уверен, что после всего нам стоит… 

– О, да господи боже мой! – вновь взвилась Катя. 

– Ладно… Ладно. Черт! Такси! – рявкнул Дима, прожигая ее пьяными от желания взглядом.