Читать книгу - "Будет больно - Юлия Еленина"

Не знаю, что это за чертовщина была, но уснуть я не могла.

Вроде и поговорили, но так ничего и не решили. И прощение, как говорила Рада, пока нам даже не светит. Но я пыталась.

Вадим злится, потом успокаивается и становится похожим на потерянного мальчишку. Пусть пока уедет — не зря же он так упорно меня посылает и прощается со мной.

Я слышу в предрассветных сумерках, как он уходит, но сдерживаю себя, чтобы не выйти и не попросить остаться. Видимо, решает он ехать на машине Миши, а не лететь на самолете. Слышу звук мотора, который в полной тишине все отдаляется и отдаляется, пока вовсе не исчезает.

Только тогда я поднимаюсь и иду в душ. Хватит лежать в кровати и то ли жалеть саму себя, то ли думать ни о чем.

Первым делом, спустившись на кухню, звоню Филу. Он отвечает сонным голосом и сразу спрашивает:

— Дорогая, какого черта тебе не спится?

— Совесть замучила, — отвечаю с сарказмом, и кажется, что голос отдается эхом в пустом доме.

— Да ладно? Тебе знакомо это слово?

Сжимаю чашку. Снова хочется потянуться за сигаретами, но тут же спазм в желудке напоминает, что нельзя.

— Фил, он умер из-за нас.

— Твой муж умер из-за своего больного сердца. Так что не накручивай себя, Лиза. Зато теперь можешь трахаться с сыночком в свое удовольствие. Тебе же вроде понравилось.

Я молчу, не понимая, к чему эти слова. И в них сквозит… ревность?

— Ты где сейчас? — спрашиваю довольно резко.

— Все еще в Москве, а что, соскучилась?

— Очень, — отвечаю в его же манере. — Жди, завтра приеду.

— А почему не сегодня? — Фил все так же смеется, как будто не понимает, что сейчас мне не до шуток.

— Дела, — коротко говорю и, сбросив вызов, швыряю телефон в стену.

Хочу хоть как-то выместить злость, хоть на ни в чем не повинном смартфоне.

А как все было на самом деле? Вопрос Вадима так и крутится в голове. Чья была идея? Я хотела найти свою мать, родную мать. Но Филу я рассказала все, и когда он услышал фамилию людей, которые меня хотели удочерить, сразу начал подводить к тому, чтобы и их задеть.

Миша уже тогда занял нишу в бизнесе Питера, а потом и расширяться начал. Неужели Вадим смог посеять во мне сомнение в человеке, которому я пятнадцать лет почти безоговорочно доверяла?

Я должна во всем разобраться сама.

Нет больше злости, не хочется отомстить — осталась одна боль.

Я выхожу из дома и снова еду в центр города. Сейчас мне не нужны книги, не нужен чай, а нужен сам Генрих Львович.

Мне везет — он в одиночестве в помещении и очень рад моему появлению.

— Лизонька, — выходит он в зал, — давно не заходила.

— Отдыхала, — натянуто улыбаюсь, не зная, как начать разговор.

Не знала, что будет так сложно. Я ненавидела мужчину, забравшего у меня мать, а в итоге он такой… Такой открытый, улыбчивый, простой.

— Может, чая выпьем? — предлагает старик, явно соскучившийся по общению.

— Давайте.

Он опять вешает табличку «Закрыто» и, повернув ключи, предлагает пройти за ним в подсобку.

Я не знаю, с чего начать разговор, но все-таки решаюсь, когда Генрих Львович ставит передо мной чашку.

— Ваша жена давно умерла? — киваю на фото.

— Ой, Лизонька… Кстати, ее звали так же, вы даже чем-то похожи, — улыбается он. — Уже двенадцать лет как умерла.