Читать книгу - "Мой падший ангел - Ольга Алёшкина"

— Так, о чем я вам, молодой человек, и толкую. Артема она сама нашла, а вы представляете каково это, мужа застреленным увидеть? Её соседи на улице, возле лужи нашли, земля-то стылая, не отошла ещё с зимы. Скорая подъехала, в больницу свезли, а малыша и не спасли уже. Так мертвым и родила, — подвела моя собеседница, пригвоздив меня этой фразой.

Мне требовалось на воздух, я задыхался в тесноте кухни.

— Водички мне холодной плесните, в жар от чая бросает, — сдавленно попросил я. Мария Васильевна поднялась, налила из фильтра-кувшина воды, подала мне стакан и тяжко вздохнула:

— Виноваты Лапины перед ней, не отмолить. Ищите, ищите её, может ей помощь какая требуется.

Выходил на негнущихся, прочувствовав на себе это выражение в полной мере. Загрузился в тачку и долбанул по рулю – сука! Лихорадочно закурил, щёлкнув несколько раз зажигалкой, и стартанул. Резко, зашвырнув сигарету в окно. Гребанные километры. Мне бы здесь и сейчас.

Вваливал я порядочно, понимая, и сам не лучше – потенциальный убийца. Но ничего поделать с собой не мог, гнал. В середине пути немного сбавил, даже ушел ненадолго в правую полосу, отдышаться, а на подъезде к городу снова втопил.

Мне казалось я поутих, пока съезжал на нужную, тупиковую улицу, пока парковался у дома. А когда он открыл мне дверь самолично, самодовольно оскалился и прямо с порога вякнул: «Ну, наконец-то, образумился!», понял – ни хера. Ещё больше завелся. Схватил его, сминая ворот джемпера, и рывком, за грудки, вытащил на улицу.

— Ты ебанулся никак?! — взвизгнул Юма, а я наотмашь ударил его по лицу.

— Сука!

Встряхнул и, сжав кулак, врезал уже от всей широты души. Иваныч покачнулся, но на ногах устоял, стиснул ладонью челюсть, согнулся пополам и отпятился.

— Да, ты охуел, щенок? — сплюнул он себе под ноги. Крови на плитке не было, а жаль. Он проверил наличие зубов и истерично заорал: — Валерка! Валерка, черти тебя дери!

Валера никак себя не проявил – тишина. Ни голоса, ни стремительного бега, предстать перед хозяином, лишь тяжелое дыхание Юмашева. Не слышит, вероятно. Бить больше не стал. Не потому что побоялся охрану, нет, побоялся – ударю ещё раз, просто не остановлюсь и придушу эту тварь. Конечно, если Валера не объявится и не скрутит меня раньше. О том, что меня могут хорошенько отдубасить здесь, на территории Юмы, даже не думал – исключено, активно противодействовать не станут. По крайней мере, в открытую. Я развернулся и покачиваясь двинул к калитке.

— Ты пожалеешь об этом! — крикнул Юмашев вслед.

Я успел прилично отъехать, когда звякнул телефон – СМС-ка. Подхватил с сиденья трубку, от Юмы. «А отцу что сделаешь? Пляски на могиле устроишь, олень?» — прочел я.

Блядь. Отцу тоже с удовольствием съездил бы по морде.

Тормознул у съезда, закурил. «А дальше что?» – спрашиваю себя и не понимаю. Мир завис в том маленьком городишке, где остановилась жизнь Аглаи. Рухнула под ноги, лопнула, как капилляры в глазах. Я усмехнулся, почувствовав горечь на языке: при мысли о капиллярах сразу вспомнилась мать. Я не знал её. Едва уловимые воспоминания из детства, мутные, как утренний туман, да фотографии – всё, что мне осталось от мамы. На одном из снимков она держит меня на руках, в роддоме, вместо белков у мамы залитые кровью глаза, буквально. Выглядит это устрашающе. Будучи подростком, я спросил у Веры однажды – что с ней? «– Тужилась неправильно, вот капилляры и полопались», – сказала она, и, поглаживая меня по плечу, добавила: «– Такое бывает, вскоре это прошло, и мама снова стала красавицей». Мне стало жалко маму: это с какой силой нужно напрячься, чтобы капилляры полопались? Сколько сил нужно потратить, чтобы вытолкнуть из себя дитя? Сколько желания, воли…

«Боль уходит, становится сладкой, когда прижимаешь к себе родившегося карапуза» – вспомнил я объяснения Веры. Аглая не прижимала…

Неужели, отец не знал с кем живет? Неужели, не знал о последствиях, случившихся с этой семьей? Хорошо, я допускаю, что мог не знать подробности происшедшего с Аглаей лично, он мог вообще ей не интересоваться, но о самоубийстве мужа должен был знать, обязан! Погибло два взрослых мужика, неужели он не поинтересовался о родственниках, не справился о вдовах, не предложил помощь? Судя по всему, нет, черт побери!

Как там сказала Марья Васильевна, Лапиным не отмолить вины, так кажется? «– Ты прав, Юма, дерьмище поплыло, только плотину разорвало в другом месте. Не отмыться теперь».