Читать книгу - "Королевский путь - Виктория Холт"

Это был единственный путь объяснить происходящее, подумала королева-мать. Слишком много опасностей подстерегало ее дочь, и Мария должна была знать об этом.

— Король Англии хочет женить своего сына на тебе.

— А ты хочешь выдать меня за него замуж?

— Я… еще не знаю.

Королева-мать встала и подошла к окну. Она посмотрела на вид за окном и задумалась о стареющем английском монархе. Он очень нуждался в женитьбе своего сына, а маленькая Мария была бы принята ко Двору как будущая королева Англии. Это неплохой замысел… но только не с королем Англии. Была всего лишь единственная, но зловещая оговорка во всем этом: если маленькая королева Шотландии умирает, не достигнув совершеннолетия, корона Шотландии переходит к англичанам. Король-убийца никогда не должен получить шанса расправиться с Марией Стюарт. А ведь сделать это будет так легко. Маленькая девочка может стать жертвой проклятия… случайной болезни. Нет! Говорят, его вторая и пятая жены были убиты им, и он собирался убить шестую. Мария Стюарт не должна пополнить собою список его жертв!

Но как сказать об этом кошмаре пятилетнему ребенку?!

Мария де Гиз повернулась к кровати:

— Хватит на сегодня… Я не допущу, чтобы ты уехала в Англию. А теперь: немедленно спать.

Но маленькая Мария не заснула. Она лежала без сна в кровати, искусно украшенной дивными занавесями, присланными ее чудесными дядями, и размышляла об этом тиране — короле Англии, который может появиться здесь однажды и увезти ее силой.

* * *

Теперь маленькая королева была в постоянной тревоге. Она знала, что не может покидать стены замка без сопровождения из-за опасности быть похищенной.

Однажды она собрала вместе всех своих подруг. Они должны знать о происходящем вокруг. Здесь, в замке Стирлинг, они надежно защищены и могли играть в прятки, в бадминтон и волан, читать, дразнить друг друга, а в это время за стенами замка взрослые играли в другие, значительно более волнующие игры.

Когда они играли все вместе, Флем оказалась у окна. Неожиданно она позвала всех к себе. Они увидели в окно посыльного, забрызганного грязью, который несся верхом на лошади через внутренний двор. Лошадь была взмылена и доведена до изнеможения.

Пять маленьких лиц прижались к оконному стеклу, но посыльный исчез внутри замка, и приятельницы, устав ждать его возвращения, сочинили новую игру — игру в посыльных. Они придумали, что посыльный скачет на лошади издалека с волнующими новостями о короле Англии.

Позднее они увидели угрюмые лица; некоторые из придворных были в слезах, и слова «битва при Пинки»^[9] шепотом произносились во всем замке.

Леди Флеминг заперлась в своей комнате, и пять девочек слышали ее горькие рыдания. Маленькая Флем в ужасе барабанила в дверь, прося мать впустить ее. Затем Джанет Флеминг вышла из комнаты и взглянула невидящими глазами на всех пятерых. Ее дочь бросилась к ней, и Джанет, обняв ее, приговаривала сквозь рыдания:

— Мой ребенок… моя маленькая Мэри… ты все еще со мной.

Затем Джанет вернулась к себе в комнату, закрыла дверь, забрав Флем с собой.

У Марии, оставшейся с тремя подругами, потекли слезы. Она не понимала, что произошло, но чувствовала: с дорогой тетей Джанет и маленькой Флем что-то стряслось.

— Что такое Пинки? — спросила она требовательным тоном.

Но даже Битон не знала этого.

После случившегося играть было уже невозможно. Они пристроились в кресле у окна, прижавшись друг к другу и ожидая неизвестно чего.

Они услышали голос под окном:

— Говорят, люди Гертфорда не более чем в шести милях от замка.

Мария поняла, опасность была совсем рядом. Гертфорд, — ее учителя рассказывали о нем, — был регентом Англии, правившим за Эдуарда — юноши, который когда-нибудь мог стать ее мужем. Для Марии Гертфорд был теперь чудовищем, драконом, изрыгающим огонь, желающим достичь замка подобно всаднику, рвущемуся вперед на скачках, и увезти королеву Шотландии в Англию как награду.

Это был тяжелый день — казалось, все пространство замка заполнилось страхом. Все чего-то ждали. Мария так и не увидела этим вечером матери, и ее гувернантка не зашла к ней пожелать спокойной ночи.

Она легла спать, но ночью неожиданно проснулась. Она разглядела темные фигуры вокруг кровати. В голове пронеслась мысль: «Он здесь! Гертфорд здесь, чтобы забрать меня в Англию!»

Но это оказался не Гертфорд. Это были ее мать, граф Аран, лорд Эрскин и отец Ливи, лорд Ливингстон. Мария смекнула: что-то произошло.

— Мария, вставай, — произнесла королева-мать.

— Разве уже пора вставать?

— Сейчас час ночи, но ты должна встать: ты отправляешься в путешествие.

— Что, сейчас?! Ночью?

— Мария, говори тише. Делай, что тебе сказано.

Должно быть, стряслось что-то ужасное, если мать не хотела ничего говорить в присутствии этих знатных лордов. С этого момента она — маленькая девочка, которая слушается и не задает вопросов. Сейчас не время для церемоний.

Леди Флеминг, с заплаканными глазами, подошла к Марии с отороченной мехом накидкой.

— Нам надо торопиться, — сказала леди Флеминг. — Мы не должны терять время. Пусть лорды отвернутся, я одену тебя.

Пока Мария облачалась в одежды, она засыпала всех вопросами:

— Куда мы отправляемся? Почему мы едем сейчас, ночью?

— У нас нет времени для вопросов.

Это должно быть захватывающее путешествие, но она так устала от всяких неясностей. У нее слегка закружилась голова от ночных запахов влажной земли. Сквозь сонный туман она вслушивалась в перестук конских копыт. Голоса проникали в сны:

— Пинки… Пинки… Гертфорд неотступно следует за нами. Чернь у наших границ. Насилие… убийство… огонь… кровь…

Слова, от которых содрогнется и взрослый, были несколько больше, чем просто слова для пятилетнего ребенка.

Потом она почувствовала, что уже в шлюпке, и захлюпали весла. А потом вдруг стало тихо, как будто отчаянная необходимость торопиться пропала.

Толчок шлюпки, коснувшейся земли, разбудил Марию. Она закричала:

— Где мы?

— Тише… тише… — последовал ответ. — Мама с тобою рядом.

Это был голос матери, которая говорила с Марией, словно та была младенцем.

Кто-то в черном взял Марию на руки. Его голову укрывал капюшон. Человек в черном мог бы вполне испугать Марию, если бы не доброжелательность его взгляда и мягкость голоса.