Читать книгу - "Непреодолимое влечение - Мирра Хьюстон"

— Лиз — моя секретарша.

— Секретарша? — Кошачьи глаза блеснули. — А-а! Квази-жена. Ну конечно! Теперь понимаю! — Она положила ладони ему на грудь и слегка надавила, еле заметно качнувшись в его сторону. — Вы — один из тех ненормальных из Сити. На семью нет времени, жену заменяет верная секретарша. Ваши вкусы и привычки ей известны лучше, чем вам самому. Организует вашу деловую и личную жизнь так четко, что даже страшно становится. И хлопочет над вами, словно верная женушка.

— Лиз хлопотать не умеет. Но в остальном вы правы. Чертовски правы. Я и не подозревал, что являю собой такую типическую фигуру.

Изогнув губы в загадочной полуулыбке, она всмотрелась ему в лицо.

— Но, наверное, в вас есть что-то кроме этого?

Его «да» прозвучало, пожалуй, чересчур серьезно. И чересчур взволнованно.

Несколько мгновений она всматривалась в него огромными сияющими глазами — словно задавала вопрос, который он не в силах был понять. И вдруг — разняв сцепленные руки, отвернулась и шагнула прочь. Если бы не тесное соприкосновение, Деймон и не заметил бы, что при этом она вздрогнула — совсем чуть-чуть.

— Как вам оформление ресторана? — милым светским голоском поинтересовалась она и, массируя пальцами ямку в основании шеи, склонила голову, рассматривая все те же многоцветные стекляшки на цепях.

Деймон на них и не смотрел — гораздо больше занимали его кудрявые золотые прядки, выбившиеся из ее сложной прически…

— Деймон!

— По-моему, такие штуки скорее для церкви, чем для ресторана, — не задумываясь, ответил он.

— Вы думаете? — протянула она.

О черт! Кажется, он опростоволосился. Хотя Деймон и увлекался фотографией, так называемое «высокое искусство» оставалось для него тайной за семью печатями. Должно быть, следовало сказать что-то вроде: «Что за поразительная концептуальность в этой дихотомии красного и желтого!»

А он не видел ни дихотомии, ни концептуальности. Видел только набор цветных стеклышек.

Он поднял глаза. Хорошо, согласен, довольно милый набор цветных стеклышек. Большая, где-то пять футов на три, панель в деревянной раме, а в ней — тысячи крошечных осколков стекла: зеленых, золотых, апельсиновых, алых, с проблесками белого, серебристо-голубого и чистой, удивительно яркой лазури. Красиво, не спорю, сказал себе Деймон. Но что это такое? И что эта штука здесь делает? Ни складу, ни ладу… одно слово — абстракционизм. Презрительно покачав головой, он отступил — и калейдоскоп цветных стеклышек вдруг сложился для него в осмысленную картину.

— Лес! — воскликнул Деймон. — Осенний лес! Листья… и сквозь листву пробивается солнце.

О дихотомии он так ничего и не сказал — но львица, кажется, осталась довольна.

— Вам нравится?

Деймон понял: она его проверяет. Не понимал только зачем. Теперь ему припомнилось, что, когда он увидел ее в первый раз, она стояла в группке «знатоков». Знатоки разглядывали волнистые стены, щурили глаза и кивали с умным видом. Все, кроме нее. Ее глаза блестели откровенной иронией.

— Да, очень нравится, — ответил он, с любопытством ожидая ее реакции.

Она снова склонилась к его уху — и все мысли об искусстве вылетели у Деймона из головы.

— Идемте отсюда, — тихо проговорила она.

Он изумленно уставился на нее.

— Наконец-то!

Она откинула голову, прищурилась.

— Не слишком ли вы торопите события? Может быть, начнем с невинных развлечений?

Это с каких же? — мысленно вопросил Деймон, одновременно приказывая себе успокоиться.

— Например, с прогулки. — Она улыбнулась легкой, дразнящей улыбкой.

Он кивнул и жестом предложил ей идти вперед. Вместе пробравшись сквозь плотную толпу, они были уже у выхода, как вдруг какой-то мужчина неопределенного возраста оторвался от кучки гостей и поспешил к ним.

— Секундочку, дорогая! — позвал он. Спутница Деймона поморщилась, словно коснулась пальцем раскаленной плиты, но тут же, наклеив на лицо улыбку, покорно обернулась.

— Неужели вы так скоро нас покинете?

Незнакомец был на голову выше Деймона — а Деймон малорослостью не страдал, — одет в угольно-черный костюм. Белоснежные волосы уложены в идеальную прическу. На чеканном лице римского патриция жили, казалось, только глаза — холодные, жадные, ничего не упускающие.

— Только что пришли Харбисоны! — Он тронул ее за локоть. — Вы понимаете, как это важно?

Она сбросила его руку.

— В другой раз.

Деймон молча открыл дверь. Патриций с крысиными глазами посмотрел на него как на пустое место и снова обратился к львице:

— Понимаю, вам такие мероприятия не по вкусу. Но… — тонкие губы его расплылись в омерзительно слащавой улыбке, — но вы же согласились…

Не дав ему договорить, львица положила руки патрицию на плечи и сердечно расцеловала в обе щеки. На миг он растерялся — это и требовалось. В следующее мгновение Деймон со своей спутницей уже выскользнули за дверь.

— Скорее, скорее! — Она схватила его за руку и бегом устремилась по тротуару.

Жаль, что разрез на юбке с другой стороны, подумал Деймон. Увидеть, как он распахивается на бегу, — и умереть!

— Он за нами не пошел, — проговорил он наконец, замедляя шаг и притягивая свою спутницу ближе к себе.

Она оглянулась.

— Да, кажется, побег удался!

— Кто он такой?

— Брайнер Уординг, — ответила она так, словно это имя пояснений не требовало.

— А вас как зовут? — поинтересовался Деймон.

— Камилла, — не колеблясь, ответила она.

— Камилла… а дальше?

Она молчала. Деймон видел четкий профиль на фоне вечернего неба, строгое неулыбающееся лицо, взгляд, устремленный куда-то в дальнюю даль.

— Не нужно дальше. Ничего не нужно, кроме имен.

— Согласен. — Пока согласен.

Ее скрытность родила в сердце Деймона странное волнение. Да, это будет настоящая охота! Его добыча не собирается сдаваться без боя. Что ж, как настоящий хищник, он затаится в засаде — и, когда придет его час, прыгнет и сожмет ее трепещущее тело в своих когтистых лапах… А что будет дальше?

А дальше — посмотрим, ответил себе Деймон, обвивая талию своей «добычи» когтистой лапой… или нет, все-таки рукой.