Читать книгу - "Солнечная богиня - Татьяна Тронина"

– Почему ты злишься?

– Потому что ты теперь меня бросишь. У тебя будет муж, семья… А я кто? Да что за день сегодня такой ужасный… – Римма за спиной поймала край оконной занавески и промокнула им глаза.

– Какая ты глупая.

– Сама ты глупая. Ладно, я тебя поздравляю, – хмуро буркнула Римма и пухлой рукой потрепала Олю по плечу. – А что, Локотков твой правда до сих пор еще ничего не знает? Неужели даже не догадывается?..

– Нет.

– А токсикоз? Тебя не тошнит? – с интересом спросила Римма, постепенно успокаиваясь.

– Нет. И вообще я прекрасно себя чувствую…

– Как назовете?

– Ребенка? Если будет мальчик, то я пока не знаю, – честно призналась Оля. – А если девочка, то я бы очень хотела назвать ее Дуней.

– Как? – вытаращила Римма блестящие карие глаза – они, и без того выпуклые, стали неестественно круглыми. – Дуня? Это что ж за имя такое?

– Авдотья. Дуня, Дунечка…

– Какой кошмар… – заявила Римма. – Впрочем, это сейчас модно. Сейчас полно всяких старинных имен – Фекла, Марфа, Пелагея… Если ты не возьмешь меня в крестные матери, я на тебя по гроб жизни обижусь.

– Я как раз думала именно о тебе, – дипломатично заявила Оля.

У Риммы окончательно улучшилось настроение.

– Договорились!

Оля подлила ей еще кофе.

– Боюсь я за тебя, – вдруг призналась Римма. – Она ж тебя сожрет.

– Кто? – засмеялась Оля.

– Да эта Эмма Петровна. Змеюка она самая настоящая!

– Перестань… – с досадой отмахнулась Оля.

– Я, между прочим, прошлой осенью слышала, как она меня коровой назвала, – сердито произнесла Римма.

– Римма…

– Да что ты все меня одергиваешь! А со Степаном Андреевичем они тебя будут знакомить? – тут же с любопытством спросила подруга.

– Не знаю. Может быть. Вот кого я действительно боюсь… – шепотом призналась Оля.

– Брось! Он же совсем старик! Руина… Сколько ему?

– Восемьдесят два года.

– Наверняка он давно в маразме!

– Нет, мне Кеша о нем много рассказывал – старик еще о-го-го! До сих пор пишет книги, делами всякими занимается…

– Он богат? – шепотом спросила Римма.

– Очень. Когда Союз писателей развалился (а он там был кем-то одним из главных), то многое к своим рукам прибрал – ну, то, что раньше принадлежало его ведомству. Ресторан, особняк какой-то старинный, еще что-то… Теперь все сдает в аренду. Потом, у него есть собственные виноградники в Алазанской долине – кстати, очень выгодное вложение капиталов.

– Виноградники? – с сомнением переспросила Римма.

– Ну да! Настоящее вино – оно же на вес золота.

– М-да…

– Еще у него акции, ценные бумаги. Дом еще, то есть вилла, где-то на Лазурном Берегу. Счет в каком-то известном швейцарском банке. Мне Викентий про это рассказывал. Да, чуть не забыла! – спохватилась Оля. – Ему же до сих пор огромные гонорары платят и у нас, и на Западе.

– Сумел перестроиться старик, – кивнула Римма. – Раньше советский строй восхвалял, теперь всякие политические разоблачения делает…

– Кажется, он до сих пор машину сам водит, – добавила Оля. – У него джип.

– Нехило… – завороженно протянула Римма. – Если он помрет, то все это достанется тебе?

– Да почему же мне? – засмеялась Оля.

– Ну как же, ты будешь женой Викентия, а Викентий – его единственный внук! Сын-то помер…

– У Степана Андреевича есть еще один сын. Правда, они разругались лет двадцать назад в пух и прах!

– Если разругались, то он ему ничего не оставит! Я же говорю, ты будешь настоящей новой русской! – с энтузиазмом воскликнула Римма. – Старик наверняка отписал все наследство внуку.

– Он не родной внук.

– Да-а? – разочарованно протянула Римма.

– Старший сын Степана Андреевича, Георгий Степанович, женился на Эмме Петровне, а у Эммы Петровны уже был Викентий – от первого брака. Георгий Степанович его усыновил, дал свою фамилию.

– Усыновил? Официально? – Римма наморщила лоб. – Усыновленные дети, между прочим, приравниваются к родным. У них те же самые права, насколько я помню Гражданский кодекс… Все равно твоему Кеше все достанется! – Римма счастливо засмеялась.

– Но есть еще племянники, кажется… – вспомнила Оля. – У Кеши есть двоюродный брат, Иван.

– Это уже вторая очередь наследования, – веско произнесла Римма. – Или даже третья, не помню точно.

– Как мне все это надоело! – с досадой воскликнула Оля. – Вот и Кеша с Эммой Петровной постоянно этот вопрос мусолят – по закону или по завещанию наследство будут делить…

– А разве ты не хочешь быть богатой?

– Хочу.

– Так в чем же дело?

– Не знаю, – пожала плечами Оля. – Пускай сами разбираются, я в их семейные дела не собираюсь лезть. Что будет, то будет… И вообще Викентий не бедный человек, зарабатывает прилично. Мне кажется, по-настоящему богатые люди – это там нефтяные магнаты, банкиры всякие… Степан Андреевич на их фоне так, средний класс.

– А тебе миллиарды подавай…

– Отстань, Римка! – засмеялась Оля. Она встала и принялась убирать со стола. – Сегодня тетя Агния обещала после двенадцати прийти.

Тетя Агния полностью оправдывала свое имя. Агнец божий, кроткая овечка… Более невинного существа и найти трудно!

К своим пятидесяти семи годам тетя Агния ни разу не была замужем. Мало того, Оля всерьез подозревала, что ее тетка лишь в теории знала о тех отношениях, которые связывали женский пол с мужским. То, что тетя Агния отказывалась говорить на подобные темы, лишь еще больше укрепляло Олю в ее подозрениях.

Своих родителей Оля потеряла очень рано. Отца она практически не помнила, а мать в ее воспоминаниях осталась лишь в виде бесплотного контура, отчетливо виделись лишь тонкие руки и копна золотисто-светлых кудрявых волос, в которые маленькая Оля зарывалась лицом. Волосы волшебно пахли то ли ромашкой, то ли чередой… в общем, отваром каких-то трав, которым Олина мать ополаскивала голову.

Тетя Агния мало была похожа на свою покойную сестру – черные прямые волосы, темно-карие глаза, смуглая кожа. Тетка утверждала, что в роду были донские казаки и именно их гены неожиданно проявились в ней.

Агнии было всего лишь двадцать шесть, когда на ее руках оказалась малолетняя племянница…

– …Римма меня навещала, – сообщила Оля. – Ушла прямо перед тобой.

– Так рано? – удивилась тетя Агния, разматывая длинный темно-серый платок, который вроде восточного тюрбана сидел у нее на голове. Под ратиновым синим пальто было строгое темное платье и темные нитяные чулки. Неуклюжие сапоги солдатского образца.