Читать книгу - "В плену теней - Мари Кирэйли"

Хейли внимательно осмотрела мокрую стену рядом с балконной дверью. Если работа действительно будет трудоемкой, эту часть можно выкрасить в белый цвет – она будет гармонировать со встроенным буфетом. Сорвать обои оказалось нетрудно, но стена под ними была изъедена плесенью. Первая полоса обоев на противоположной стене снялась так же легко, тем более что Хейли предварительно обработала ее паром. Две другие полосы находили одна на другую и отвалились вместе, как только Хейли направила на них струю пара. Она на лету подхватила их и понесла на балкон, где уже лежали обрывки старых обоев. Вернувшись в комнату, она увидела на обнажившейся стене большое яркое граффити.

Все пространство от пола до потолка занимало изображение свернувшейся кольцами змеи с вертикально поднятой головой. Взгляд у змеи был мудрым, раздвоенный язык – длинным, он проскальзывал между двумя ядовитыми змеиными зубами, выглядевшими в высшей степени устрашающе. По обе стороны змеи были нарисованы два опирающихся спинами на змеиные кольца пухленьких голеньких мальчика, их пенисы поднимались вверх параллельно змеиной голове. Обращенные в противоположные стороны лукавые личики казались абсолютно одинаковыми. Под рисунком кто-то нацарапал слова: «Защитите невинных!»

«Защитить? От кого? – подумала Хейли. – Наверное, от того, что изображено на обоях». Она нервно засмеялась и продолжила работу.

Теперь дело двигалось гораздо медленнее. При помощи паровой машинки и скребка управляться было трудно. Казалось, кто-то специально задумал все это: он рассчитал, что она быстро найдет рисунок, а вскоре после этого почувствует, как у нее уходят силы.

Подобная догадка могла прийти в голову только автору приключенческих романов, подумала Хейли и снова рассмеялась, уже спокойнее. Тем не менее оставшиеся полосы обоев, точно такие же, как предыдущие, в конце концов отвалились. Интересно, что было бы, если б она начала с противоположного угла комнаты?

К вечеру Хейли совершенно обессилела. Зато к этому времени компьютер просох, и она могла начать работать, если бы ей было что написать. Хейли попыталась читать, но рисунок на ободранной стене, огромный и назойливый, постоянно приковывал ее внимание. В мазках неизвестного художника ощущалась решительность и непреклонность. Восклицательный знак в конце фразы был прочерчен с особой силой, а из точки вниз тонкой струей подтекла краска, и это напоминало черную слезу, струящуюся по стене.

В десять часов вечера «Сонина кухня» закрывалась. Хейли дождалась, когда в холле послышались тяжелые шаги Фрэнка, и открыла дверь как раз в тот момент, когда он отпирал свою квартиру.

– Фрэнк! – позвала она. – Не можете ли зайти ко мне на минутку?

– Я вас предупреждал, что работа будет адская. Так и вышло? – спросил он, протискиваясь в дверь мимо Хейли. Злорадная улыбка на его пухлом лице явно означала: «Ну, что я вам говорил!»

Оказавшись в комнате и увидев рисунок на стене, он вдруг замер и, невольно вскинув руку, прошептал:

– Боже праведный!

– Рисунок находился под обоями. Как вы думаете, что он означает? – поинтересовалась Хейли.

Несколько мгновений Берлин молчал, не в силах отвести взгляд от картины.

– Эта комната находилась под защитой. Змея – символ удачи. Близнецы – тоже.

– Вуду?

Берлин утвердительно кивнул:

– Это она нарисовала. Кроме нее – некому, но я не знаю, как она это сделала. Этим обоям больше двадцати лет. Восемь лет прошло только с того времени, как эту комнату снимал Морган.

– Над картинкой обои легко отстали от стены. Должно быть, их уже снимали, а потом приклеили снова.

– И никто ничего не знал. Да, это на нее похоже! – От легкомысленного тона Берлина не осталось и следа, словно женщина, о которой он говорил, – кем бы она ни была – перехитрила его.

– А кто такой Морган? – спросила Хейли.

– Ее любовник. Он покончил с собой.

– Здесь?

– Да. – Берлин указал пальцем на потолок. – Тут раньше висела тяжелая хрустальная люстра. Много лет назад крепление начало разбалтываться, и моя тетка велела вставить в гнездо дополнительный крюк, чтобы люстра не сорвалась. Морган продел веревку через этот крюк и повесился.

– А вы знаете почему?

Фрэнк ошеломленно взглянул на нее испуганными глазами. Хейли пояснила:

– Теперь это моя комната. Если здесь произошла какая-то трагедия, думаю, я имею право об этом знать. – Она прикоснулась к висевшему на шее амулету, давая понять, что верит в существование духов и что, если он ей не расскажет все, она найдет того, кто это сделает.

Берлин вдруг рассмеялся. Хейли поняла, что он старается хоть как-то разрядить обстановку, но у него ничего не получилось. Они оба были слишком взвинчены.

– Господи, да поймите вы, янки, что здесь, в нашем квартале, нет ни одного дома, в котором не произошла бы по меньшей мере одна великая трагедия. Да, вы имеете право знать, но здесь я не желаю об этом говорить. Пойдемте ко мне, и я расскажу вам, что знаю.

Перед своей дверью Берлин задержался.

– Входите и поставьте какую-нибудь музыку, – сказал он. – А я сейчас вернусь.

Хотя они вот уже две недели делили третий этаж, Хейли впервые оказалась в квартире Фрэнка Берлина. Она пыталась представить себе, как выглядит жилище хозяина, но, как выяснилось, не угадала.

В отличие от кафе, стилизованного под таверну начала века, интерьер квартиры был современным. Белые стены, старинные деревянные балки, раскрашенные под мрамор с розовыми прожилками. Из такого же мрамора была сделана и стойка бара в кухне, куда вела открытая дверь в конце комнаты. Одну стену занимала коллекция масок и амулетов с Берега Слоновой Кости, на другой были развешаны яркие цветные фотографии, изображавшие жанровые уличные сценки, снятые в Индии. Были там и портреты заклинателей змей, и нищих, и обритых наголо молодых монахов.