Читать книгу - "Я не играю в любовь! - Лора Брантуэйт"

– Простите, – очень серьезно сказала Молли.

Может быть, кому-то показалось бы, что это просто оброненное в замешательстве слово робеющей девчонки, но на самом деле это была реплика продуманная и прочувствованная. Искренняя. И Айсхолд понял девушку.

– Так откуда же вы приехали, мисс?..

– Роуз. Молли Роуз. Я из Ванкувера. Окончила Южный колледж искусств.

– Что, совсем работы нет? – сочувственно поинтересовался Айсхолд.

Изящным жестом он предложил Молли сесть. Видимо, стулья попали сюда из декораторской: они были старые, похожие на те, что в шестидесятых стояли в ночных барах.

Молли помотала головой. Потом замерла на мгновение.

– То есть нет, не так. Я работала, но я хочу играть, понимаете?

– Понимаю. – Режиссер улыбнулся уголком губ. – И что же вы хотите играть, мисс Молли Роуз?

– Что угодно! Жизнь!

– Хм, такая юная леди – и хочет не жить, а играть чужую жизнь? – Айсхолд снова едва заметно улыбнулся.

– Да, мне одной мало! – порывисто ответила Молли. Смутилась своей горячности – улыбнулась, опустила голову.

– Ах вот оно что: к нам в театр пришла мисс Роуз, чрезмерно жадная до жизни. Что ж, театр – не худший вариант удовлетворения этой жажды, согласитесь. Есть ведь еще тысяча возможностей: острые ощущения, азарт, разврат, в конце концов. А вы, мисс, всего-то хотите проживать чужие жизни! Маленькая жизнь на один вечер… – Айсхолд задумчиво перебирал пальцами локоны золотистого парика, – следующим вечером – другая, потом еще и еще… Здорово.

Молли слушала его почти что с благоговением. Этот человек чудной наружности говорил такие мудрые вещи… Именно то, что Молли чувствовала сердцем, но никогда не облекала в слова. До сегодняшнего дня. Мистер Айсхолд нашел слова для ее чувств.

Если он сейчас выставит меня, я расплачусь, не дойдя до двери, додумала Молли. Точно расплачусь… Я хочу остаться!

– Вот только как бы не забыть, мисс Роуз, что от вечера до вечера – это тоже жизнь. Причем эти двадцать часов – гораздо больше жизнь, чем то, что происходит на сцене. И только она – принадлежит вам. Кстати, знаете, что это значит?

Молли покачала головой.

– Только ее вы можете изменить. Совсем.

Молли кивнула. Повисла тишина. Айсхолд поднял глаза на Молли. Если бы девушка была с ним подольше знакома, она уловила бы мимолетное движение губ: след сдержанной улыбки. Еще бы, как не умилиться этому встрепанному созданию, сидящему перед тобой и слушающему тебя так внимательно… Айсхолду давно не удавалось поговорить о таких важных для него вещах с человеком, который бы его понимал. Существовало, как правило, два варианта развития событий: или человек способен тебя понять, но вовсе не расположен слушать, или он слушает, однако воспринимает твои слова совсем не так, как тебе хотелось бы. А тут – молоденькая девочка с неправдоподобно большими глазами, ради которой можно сыграть «представление одного актера – для одного зрителя» и почувствовать горячий отклик.

– Прочтете что-нибудь, мисс Роуз?

– Д-да, – запинаясь, проговорила Молли.

Час пробил. Встала. Сняла вельветовую коричневую куртку, положила на стул – знала, что сейчас в жар бросит – как всегда. Выдох-вдох. Мгновение полной тишины…

Айсхолду больше ничего не было нужно. Ни единого слова. Потому что он увидел, как перед ним предстала другая девушка. Женщина. Минуту назад рядом была ничем не примечательная молоденькая девушка с короткими каштановыми волосами, в растянутом черном свитере и самых обычных джинсах. А сейчас – точно свет софита выхватил ее из темноты: большие глубокие карие глаза, длинные ресницы, гладкая светлая кожа цвета слоновой кости. А в глазах – страсть. Страх. Вера в справедливость. Любовь.

Молли только набрала в легкие воздуху, чтобы начать монолог, как Айсхолд сделал ей знак остановиться. Она удивленно вскинула брови и замерла в напряжении.

Неужели так видно, что она не знает текста?!

– Достаточно, мисс Роуз.

Молли с шумом выдохнула.

– Пойдемте, я покажу вам наш театр.

– Вы хотите сказать?..

– Я хочу сказать, мисс Роуз, что вы мне подходите.

В голове у Айсхолда мелькнула мысль «И вовсе не потому, что мне не из кого выбирать», но он не произнес ее вслух. Незачем баловать молодых актеров. Зазнаются еще, потом никакой управы не найдешь!

Что было потом, взволнованная, опьяненная счастьем Молли помнила очень смутно, обрывками: режиссер в полумраке коридора налетает на Лори. Тем не менее у нее довольное лицо. Широкая деревянная лестница под ногами. Неповторимый звук шагов по ступеням. Темный зал. Щелчок. Сцена освещена. Мистер Айсхолд показывает кулисы. Необыкновенный запах дерева и чуть запылившейся ткани. В руках – жесткая темно-коричневая папка с текстом: дали роль. Пьеса французская. Название, подумала Молли, прочитаю потом…

Дома у Лори и Эда было уютно, тепло и шумно. Четырехлетний Брайан носился по дому на велосипеде почему-то с индейскими воплями и изображал «дорожно-транспортное происшествие с участием тети Молли». Дубль третий… седьмой… девятый… пока Эд не отшлепал его. Лори носила на руках громко кричащую Кейт и умудрялась одновременно укачивать ее, отчитывать Брайана за доломанный табурет на кухне, давать Молли ценные указания по поводу того, где взять детское питание и до какой температуры его нужно разогреть, а в те мгновения, когда наступала тишина, полушепотом жаловаться на мужа, который мало внимания уделяет детям, но с его темпераментом это естественно, и с затаенной гордостью рассказывать про подвиги сына.

Молли ушла спать в девять часов со страшной головной болью и легла в постель, поставив себе целью завтра же найти жилье. Дом. Маленький аккуратный коттедж на окраине города. Где стоит тишина, не слышно ни единого детского вопля и можно в свое удовольствие часами репетировать перед зеркалом. И наслаждаться одиночеством…

Миссис Бейкерсон была крайне взволнованна. Взволнована и испугана. Она стояла в углу своей кухни, затаив дыхание и прижав руки к полной груди. Свет в кухне не горел. Миссис Бейкерсон решилась. Чуть отодвинув краешек занавески – в нижнем углу окна, чтобы было совсем незаметно с улицы, – она прильнула по-прежнему зорким глазом к образовавшейся щели. Для этого, правда, пришлось согнуться, что было нелегко в ее-то возрасте и с ее-то габаритами.

Сомнений быть не могло – в соседнем доме орудуют воры.

Миссис Бейкерсон заподозрила неладное уже днем, когда проснулась после своей, как она выражалась обычно, сиесты – с учетом того, что ее дневной сон составлял никак не менее двух с половиной часов, и вставала она обычно к пятичасовому чаю, соблюдая традиции семьи своего покойного мужа-англичанина. Тогда произошло нечто, что, собственно, и прервало ее послеобеденный отдых: она услышала грохот, который обычно сопровождает падение завалов всякого хлама в подвалах. Пожилая леди не придала этому должного значения, а точнее просто поленилась сходить и посмотреть, в чем дело.