Читать книгу - "Вторая жена - Юлия Олеговна Чеснокова"

отразится, — полпути уже было преодолено, — а вы могли бы мне заодно посоветовать, где лучше поужинать в Париже? Я был тут до этого года два назад.

Я смутилась:

— Боюсь, в ресторанах того уровня, который пришёлся бы вам по душе, я не бываю и посоветовать ничего не смогу.

Выдержав паузу, он вдруг спросил:

— А вы бы со мной не поужинали?

— Я? — настала моя очередь изумляться. Растопырившиеся глаза воззрились на него. — Нет, не думаю.

— Почему?

Потому что восточные мужчины никогда не воспринимают нас, европеек, всерьёз. Потому что всё, что вы думаете о нас — это оскорбительно по большей части. Он видит перед собой меня, голубоглазую натуральную блондинку, экзотику для него, и думает, что я поведусь на деньги или его обаяние, рождённое из них же? Нет, я презирала подобное отношение и всё, что могла сделать — отвечать взаимностью и не воспринимать их всерьёз.

— Я занята.

— Простите, я не увидел кольца и подумал…

— И без брака можно быть занятой.

— Да, разумеется.

Мы приехали, и я, поблагодарив его за подвоз, пошла обратно писать свои конспекты. И всё же перед глазами то и дело всплывало лицо мсье Сафриви, его подтянутая фигура, и даже роскошный свежий запах его туалетной воды, которым наполнился салон автомобиля, когда он вёз меня, не переставал щекотать нос и не покидал внутреннюю память. Сколько ему лет? Как его зовут? Вспомнив, что они вроде бы миллиардеры, я полезла в интернет. Там про очень богатых людей всегда можно что-то найти.

Мне выдало мужчину в возрасте — видимо его отца. Тучнеющего типа с равнодушно-борзым лицом. О личной жизни марокканских олигархов писать было не принято, но после долгих поисков я наткнулась на упоминание некоего сына этого богача — Набиля. Он ли это? Ни единой фотографии, а вот про их цементно-строительный бизнес и дружбу с королём Марокко — пожалуйста. Да, Лена, это точно не твой уровень. Куда девчонке из сибирской глубинки друзья королей? И так выше головы прыгнула, доучилась, добилась, живу в Париже, вращаюсь не в самых последних кругах: профессура, народ с регалиями, доктора и академики. Я правильно сделала, что отказалась от ужина. Нет, я не отрицала любовь в своей жизни, и, конечно, была достаточно романтичной для того, чтобы ждать своего принца, но чуточку рациональности тоже стоило иметь.

Примечание:

[1] Улица, на которой находится парижское отделение знаменитого аукциона

Глава III

Когда началась рабочая неделя, из головы быстро всё выветрилось. Вечная беготня с занятий в музей, оттуда на выставки, оттуда на конференции не давала отвлекаться на постороннее. Но вот, стоило добраться до квартиры, как зазвонил неизвестный номер.

— Алло? — подняла я механически на русском.

— Элен Бланш? — раздалось мужское сомневающееся и вопросительное.

— Да, это я, — перешла обратно на французский.

— Вы хотели узнать, понравится ли картина, которую вы посоветовали. Она понравилась.

Не сразу сообразив, о какой картине идёт речь, и кто это вообще мне звонит, я вдруг опомнилась и, шокированная, застыла на несколько мгновений с разинутым ртом.

— Откуда у вас мой номер?

— Я попросил мне его дать.

— Это конфиденциальная информация, они не имели права.

— Прошу меня простить, я очень настаивал. Вы огорчены?

— Я рада, что подарок понравился, — немного злясь, и в то же время обуреваемая странными эмоциями, польщённая и вспыхнувшая, признала я.

— Я буду на следующей неделе снова в Париже. Могу я отблагодарить вас ужином? Знаю, — не дал он мне возразить, — вы заняты, я помню. Но это просто… жест вежливости. Кроме того, я считаю непростительным, если вы не были в ресторанах, которые, как вы выразились, другого уровня.

— Это нормально и соответствует моим доходам.

— Я это сказал и не с претензией к вам, а к тому, кем вы заняты.

— А я не говорила, что я занята кем-то.

Возникла заминка. Может, зря я сказала это? Зря намекнула, что свободна?

— Тогда… как же?

— Я занята чем-то — работой.

Он засмеялся расслабленно:

— Вот оно что. Значит, проблем с ужином нет?

— Есть.

— Какая?

— Я даже не знаю, как вас зовут.

— О, простите! Конечно. Можете называть меня Набиль. — Надо же, интернет не наврал, чудеса. — Всё? Или нужно преодолеть ещё какие-то преграды?

Мне льстило его предложение. Я не могла поверить, что меня зовёт на ужин миллиардер! И в то же время, идти не хотелось. Во мне было много предрассудков, и главный из них — он мусульманин. А я — дочь православного священника. У нас не было никакого будущего, а если его очевидно нет, то никогда не стоит начинать подобное знакомство.

— Нет, извините, Набиль, я не смогу.

— Почему?

— У меня очень много работы.

— Элен, невозможно работать без выходных! Это вредно.

— Некоторые виды отдыха тоже бывают вредны.

— Давайте найдём ресторан вкусной и здоровой пищи? — пошутил он. Я улыбнулась его юмору, и в то же время напряглась от его настойчивости. Все эти красноречивые горячие мужчины, не то с юга, не то с востока, хотят затащить девушек в постель, и больше ничего. А я хочу одного-единственного: принца, рыцаря, кабинетного ботаника, не важно, и чтоб венчание, свадьба и первая брачная ночь, и только в ней в постель, не раньше.

— Позвоните мне где-то через пару лет, возможно, я передумаю.

— Элен…

— До свидания!

Положив трубку, я ощутила кисло-горький вкус чего-то упущенного, и в то же время испытывала гордость. Кто-то же должен щёлкать по носу этим «королям жизни», считающим, что в Европе все женщины — проститутки. Нет таких денег, которые заставили бы меня изменить моим принципам.

Квартиру я снимала в девятнадцатом округе, неподалёку от станции метро Сталинград. Да, в Париже была такая. Когда я рассказывала об этом кому-то из России, всегда думали, что я шучу. Но здесь всюду было множество удивительных и не всегда связанных с Францией названий, например, я помимо того жила в десяти минутах ходьбы от площади Марокко; с некоторых пор она сделалась для меня триггером, постоянно возвращающим мыслями к мсье Сафриви.

Ехать на работу в Лувр мне надо было по прямой, по седьмой ветке, и я выходила возле пекарни, где покупала какую-нибудь булочку, бриошь или эклер к полднику,