Читать книгу - "Развод. Горькая правда - Кира Туманова"

До боли закусив костяшку пальца, чтобы не закричать на всю больницу, смотрю, как Глеба завозят в лифт.

Закрывающиеся двери, как гильотина, отрезают мне путь к собственному мужу. И я боюсь, что навсегда.

Самое страшное — чувствовать свою беспомощность перед лицом обстоятельств. Куда бежать? У кого узнавать? Кому молиться?

Обхватываю живот, чтобы успокоиться.

— Все будет хорошо, малыш, — шепчу, как мантру. — Все будет хорошо…

Весёленькая мелодия телефона обрушивается на меня контрастным душем. Более жуткого музыкального сопровождения для творящегося вокруг кошмара не придумать.

Негнущимися пальцами роюсь в сумочке. Тороплюсь, хочу скорее прекратить это тилиньканье. И, как всегда в таких случаях, не могу найти источник звука, который сведёт меня с ума.

Наконец выуживаю телефон и ещё пару секунд смотрю на экран, где высвечивается имя свекрови. Выключаю звук, пусть думает, что хочет. Объяснять ей подробности произошедшего я не в силах.

Телефон замолкает на какое время, затем взрывается злобной вибрацией.

Чувствую укол жалости. Она же мать, переживает… Надо сказать ей.

Делаю два глубоких вдоха, чтобы собраться с силами, и решительно нажимаю зеленый значок.

— Нина Михайловна…

— Викуся, — прерывает меня бодрый веселый голос, — я вас не дождалась. В общем, у меня будет внучка. Поздравляю!

Я издаю что-то похожее на хриплый клёкот, который моя свекровь истолковывает по-своему.

— Вик, ты обиделась чтоль? Да бро-о-ось! — извиняющимся тоном тянет она и продолжает стрекотать. — Так получилось, понимаешь? Знакомые журналисты были, гости расходиться стали… Я лопнула за вас шарики. Ты не сердись… Ну поставь себя на моё место!

— Нина Михайловна, Нина… — снова начинаю я и вновь не могу продолжить фразу.

— То что девочка — это же хорошо, правда? Будет Камилла, как тебе? Девочки, они же такие пупсики сладенькие, у них платья, сумочки, заколочки, бантики… Столько всего можно придумать. А мальчики — ну что там — джинсы, да футболки. — Я уже не пытаюсь её прервать, молча слушаю. У меня недостаточно сил и энергии, чтобы остановить этот словесный поток. Пусть выговорится и порадуется, прежде, чем я огорошу её новостью. — Викуся, ты не расстроилась? Глебу передай сама, хорошо? Я знаю, как он сына хотел. Кстати, нашла его? Разобрались с этой ошибкой? Байкер Орлов, надо же… Такое нелепое совпадение…

Так и вижу, как после этих слов она брезгливо поджимает губы. Будто колёсами мотоцикла размяли её аристократичную фамилию в фарш.

— Это не совпадение, — кратко говорю я.

— Что?

— И не ошибка.

— Вика, если ты хочешь мне так отомстить за то, что я вас не дождалась, то это плохая идея, обижено причитает Нина Михайловна. — И вообще, ты сама виновата! Тебя никто не гнал, убежала…

— Первая областная, приезжайте. Глеб здесь.

Я отключаю телефон и прижимаюсь затылком к стене. Будто твёрдая и холодная поверхность поможет мне собрать разорванные мысли в один клубок.

Обхватываю руками живот:

— Все будет хорошо, малышка. Все будет хорошо…

5. Где были твои шипы?

Ворчливая женщина из приемника, проходя мимо, недовольно цокает:

— Орлова, вы вещи мужа забрали? Это в другой стороне, что вы здесь делаете? — и добавляет, покосившись на мои нарядные замшевые туфли. — Лазите тут без бахил.

— Простите, — отвечаю, уставившись в точку перед собой.

Что-то в моем лице настораживает её. Удивленно вытаращившись, она пытается проследить за траекторией моего взгляда. И вдруг смягчается

— Ладно, пойдём, провожу. А то натопчешь ещё больше.

Пока меня, оглушенную временным приступом слабоумия, ведут больничными коридорами, стараюсь упорядочить мельтешение в голове.

Глеб называл какой-то адрес. Кирова-чего-то-там. Конечно, шоком давно выдуло информацию. Даже под пытками не вспомню цифры.

Но какого дьявола он залез на убийственный байк? Да ещё и не один…

Он уходил из дома в костюме, он исполнительный директор модного дома…

Столько вопросов, а ответы на них знает только сам Глеб. И даже, будь он в порядке, не уверена, что смогла бы задать их. Слишком чудовищными могут оказаться ответы.

Погруженная в свои мысли, не замечаю, как приходим на место.

— Привет Зина. Вот, выдай вещи. Это родственница Орлова, который сегодня поступил. — Моя провожатая, видимо, решила взять надо мной шефство.

Пожилая сотрудница в сизом халате, понимающе кивает. Долго копошится.

— Вот, это все ваше. Забирайте. — Ставит передо мной короб, подобный тем, что выдают в аэропорту для осмотра.

Переносицу печёт от подступающих слёз. Последний раз я видела такой ящик почти четыре месяца назад. Смеясь, мы сбрасывали туда нехитрые пожитки в Домодедово. Просто сбежали вдвоем на выходные, у нас и вещей с собой не было. На море. Привезли оттуда нашу девочку.

Только теперь передо мной в коробе не наши телефоны, часы и щегольский ремень Глеба. А куча грязного тряпья, воняющего гарью, бензином и чем-то острым, чужим.

Сверху лежит обгоревший бумажник Глеба и связка его ключей. Рядом еще одна связка, незнакомая мне. А еще чужое водительское удостоверение и ободранный паспорт.

Почему-то чужие ключи привлекают меня сильнее всего. В недоумении беру их в руки и поднимаю к самым глазам.

Наверное, потому что на них переливается яркий брелок с Микки Маусом. Забавный. Единственное, до чего можно дотронуться без страха.

— Распишитесь, что все получено, — женщина подсовывает мне журнал с ручкой и обкусанным ногтем показывает строку для подписи. — Забирайте.

Засовываю Микки Мауса в карман и ставлю подпись. Документы автоматически прячу в сумочку.

— Зин, пакет ей хоть дай! — вступается моя провожатая.

— Если бы был, я бы сама туда это все упрятала. Вонища от этого добра…

Я, не слушая их дальнейший разговор, разворачиваюсь и иду к выходу. Сизая женщина Зина что-то говорит, но мне всё равно. Я не хочу притрагиваться к грязному шмотью.

Бреду на автопилоте. Чуть запнувшись каблуком о порог, едва не падаю, но схватившись за дверной косяк удерживаю равновесию и вновь устремляюсь в хитросплетение коридоров.

Я хочу сесть, обхватить голову руками и просто сидеть. В тишине. В своей машине. Чтобы не было вокруг незнакомых запахов, дурацких вещей и глупых людей. Может быть все станет кристально чисто и понятно.

У выхода меня догоняет моя провожатая, и сует в руки пакет.

— Вот, возьми. Это его вещи, и девушки, что с ним была. Так и не нашли никого из близких. Даже в квартиру ходили, стучали, но там тишина. Так что, кроме тебя, у нее никого нет. Ты бы сходила, проверила, как частное лицо. Ключи-то есть…

— А адрес? — заморожено спрашиваю я.

— Так прописка же. Документы у тебя.

— Да, точно. — Не поблагодарив, дергаю дверь на себя. В этот раз в верную сторону. На прощание