Читать книгу - "Тайна императора - Елена Золотарева"

с Земли. И, кстати, оказалась права.

Сашер-до искренне улыбнулся, хоть тень смущения и коснулась его красивого лица.

— Говорите на манурском?

— О нет! Только пару фраз. Ваш язык очень красивый.

И ваши мужчины тоже… Не уехать мне оттуда нецелованной, похоже. Ибо волю надо иметь железную, чтобы не западать на манурских парней.

Сашер-до проводил нас до каюты, сообщил, что покидать ее пределы без его сопровождения запрещается в целях нашей безопасности, объяснил, как пользоваться станцией, вроде нашей «Маруси», и, прежде, чем уйти, дал несколько советов на случай плохого самочувствия во время путешествия.

— Позвольте предложить вам обучающую программу. Перелет долгий, вы могли бы успеть выучить манурский до разговорного уровня.

— Да! Да! — хочу! — обрадовалась Мира. Ей бы только учиться!

— Благодарю. Это было бы очень кстати.

Не придется тратить время на изучение там. Сразу приступлю к работе.

Оповещение о готовности ко взлету загорелось на гало-табло, осветив часть стены зеленым светом. Пилоты, поприветствовав гостей на борту шаттла, попросили занять кресла в каютах, что мы и сделали.

— Ну что, малыш, взлетаем? — обняла свою кроху, вдыхая аромат ее волос.

— Взлета-а-аем! — завизжала она, зажмурившись от радости.

Правда, радость была недолгой.

Мне ужасно давило на уши, но это я еще могла перетерпеть. А вот Миру мутило по-серьезному. Смола манурского граба, заменяющая наши мятные конфетки, не помогала. Маска со специальной смесью газов тоже. Бело-зеленая и обмякшая, она сидела в кресле в обнимку с упаковкой одноразовых гигиенических пакетов, просясь в туалет, чтобы умыться.

Я не понимала, почему наша реакция настолько острая. Я летала много раз, но так плохо мне было впервые. Да и Мира вполне сносно перенесла прошлый полет.

Обычно каюты межпланетных шаттлов сделаны по типу барокамер. Они создают идеальные условия для путешествий, лишь поначалу с непривычки может немного кружиться голова. Но то, что происходило с нами, даже недомоганием не назовешь.

Наконец, когда нам разрешили встать, первым делом я потащила ее к умывальнику.

— Ты как, девочка моя? — мы обе стояли, склонившись над раковиной, и меня начинала душить паника. К тому же, я не слышала, что она отвечала. Было ощущение, что из ушей капает кровь. Я даже пару раз проверила, глянув на себя в зеркало.

Дочь белела на глазах. Ее ноги слабели, и я едва удержала опадающее тельце.

— Врача! — заорала, что было сил, — врача!

Черт! Вряд ли меня услышат!

Вспомнив, что здесь повсюду терминалы связи, я глазами пробежалась по стенам и нашла один. Потянулась к нему рукой, но…никак.

Тащить Миру за собой было слишком тяжело. Моих сил не хватит передвигаться с ней на руках.

Опустила ее на пол, уложила на бок, чтобы в случае рвоты не захлебнулась, и рванула к терминалу.

Он даже не мигнул.

— Ну давай! — шлепнула по нему ладонью, чтобы он скорее считал линии, но он будто сдох. Хотя, светодиоды горели исправно.

Перепрыгнув через дочку, оказалась в комнате.

— Пятая каюта! Врача! Срочно! — взмолилась я, будто электронная станция – божество, решающее дарить или отнимать жизнь. Но и это божество молчало.

И теперь я знала, как ощущается отчаяние. Оно будто лишает сердца, бросает удавку на горло и полностью отключает способность мыслить.

Разрываясь между страхом оставлять свою девочку одну и бежать за помощью, я выбрала второе и, не медля ни секунды, выбежала за двери каюты.

Давящая тишина, будто я забралась в шкаф и обложилась подушками, припечатывала к полу. Мы в открытом космосе. С нами десятки инопланетных существ и никого, кто пришел бы на помощь…

— Помогите! — взвыла я, слыша, как мой голос впитывается в стены. Неужели никто не слышит? — Помогите! — срывая связки заорала до колючей боли горле.

— Конечно! — глухой мужской голос прозвучал позади и чье-то дыхание коснулось плеча.

Надежда вспыхнула ярким огоньком, и я обернулась. Но успела увидеть лишь тень. В шею вонзилась длинная игла и по венам потекло что-то жгучее, тяжелое. Будто кипящая смола с растертым в пыль стеклом.

— Ми…ра…— последнее, что я прохрипела, прежде чем отключиться.

Полубредовое состояние ничуть не притупляло боли. Мне хотелось метаться, выть, биться головой о стену, лишь бы не чувствовать того огня, что горел внутри меня. Это было кошмарно, это было невыносимо.

Помню, что несколько раз я приоткрывала глаза и всегда видела перед собой его. Манурца, что преследовал нас. Даже сквозь туман, мешающий видеть, его глаза, горящие золотым огнем, было не спутать ни с чем.

— Мила…Ми-ла…

Мою руку кто-то поглаживал, и ласковый голос звал по имени. Так в детстве меня будил отец, когда по выходным мы собирались в парк аттракционов.

— Мила, откройте глаза! — настойчиво твердил кто-то рядом, и я послушно подняла тяжелые веки.

— Мира! — попыталась встать, но от резкого движения моя голова чуть не раскололась на кусочки.

Схватившись за виски, я зажмурилась, и боль постепенно начала отступать.

— С девочкой все в порядке!

Боковым зрением я видела фигуру высокого мужчины, облаченного в свободный голубоватый скафандр. А на себе – десятки разноцветных трубочек, прикрепленных к коже. Значит, медики меня спасли.

— Я ваш врач. Миру осмотрели, она полностью здорова.

Но разве чьи-то слова могут успокоить сердце матери? Тем более, когда по шаттлу гуляет манурец, покушающийся на нашу жизнь. Не зря же он так пристально смотрел на нас в зале ожидания! И конфеты эти…рассчитывал, что ребенок не сможет отказаться и съест. А что было в тех конфетах, одному ему известно. А может…он специально усыпил меня, чтобы притащить сюда?

Отрывая от себя провода, я попыталась встать с кровати, но уперлась в высокий стеклянный борт. Даже испугаться не успела, как он с характерным жужжанием, опустился вниз, позволяя встать. Все же меня не удерживали, и это хоть немного успокаивало.

— Я хочу ее увидеть! Где моя дочь?

— Мира под присмотром. Ей ничего не угрожает. А вам пока лучше оставаться здесь.

— Мама! — с радостным визгом моя малышка влетела в палату и бросилась ко мне.

Благо я с кровати встать не успела, иначе она просто сбила бы меня с ног.

Веселая, свежая, счастливая, она ластилась ко мне, а я крепко, на сколько оставалось моих сил, прижимала малышку к себе. Я не верила своим глазам. По ощущениям прошло не больше часа, а от ее недомогания не осталось и следа. Иначе как чудом это