Читать книгу - "Игры судьбы - Любовь Матвеева"

МЫ ТЕРПЛЯЧИЕ

«Терпение и труд всё перетрут» (укр. пог.)

Как подарок судьбы вспоминаю одну встречу. Пелагее Васильевне Личман было тогда сто три года, тем не менее её человеческое обаяние, ясность мысли, здравость суждений и великолепная память поражали! Мы с ней сидим в квартире одного из её сыновей. То и дело трогая меня тёплой ладошкой за плечо, она рассказывала о своей жизни с мягкой улыбкой, без усилий и труда описывая события, называя фамилии, даты, цены вековой давности. Вот её рассказ.

Земля в густонаселённой Украине всегда была предметом вожделенной мечты каждого – и помещика, и батрака, её на всех не хватало. Григорий Дьяченко смог жениться на чернобровой красавице Горпине только тогда, когда богатая родственница выделила ему клочок неудобной для возделывания земли под строительство маленькой хатки. И хотя домик получился без сенцев, это был царский подарок! Но ни курицу завести, ни укроп посадить было негде.

Пошли дети, но даже самые маленькие не смели играть и баловаться около крошечной «усадьбы» – боялись рассердить богатую тётку, испортив грядку, наступив на её землю. Да и не до игр было – едва подрастая, они начинали работать. В «экономии» у помещика была огромная плантация табака, из которого потом делали махорку, здесь детские руки и находили применение. За день тяжёлого труда платили пятнадцать копеек, деньги тут же уходили на питание, самую необходимую одежонку. А чтобы запасти на зиму картошки и муки, приходилось искать дополнительный заработок. Тем более что к тому времени Григорий умер, оставив Горпине пятерых детей…

Чем зарабатывать на жизнь? Выгодным, но опасным занятием была ловля змей – за каждую давали аж по три рубля, большие деньги! Параша, будущая мать нашей героини, на охоту за змеями ходила со своей сестрой. Но однажды встреча с пресмыкающимся чуть не закончилась трагически – девушку с трудом спасли. Потом сёстры, по примеру знакомых, стали ходить на заработки в Киев – где постирать, где побелить, где с детьми понянчиться.

Время шло, и, хоть жили тяжело, дети подрастали. Стала невестой и Прасковья, встретила свою судьбу – Василия Логвиненко, вышла замуж. Глядя на своих маленьких детей, они думали: неужели и их судьба – стать батраками?..

Вдруг прошёл слух – в Сибири дают землю, много земли! Отправиться из родной, тёплой, милой Украины в страшную, холодную Сибирь, куда, по слухам, отправляли только каторжников? Но земля!.. Сколько поколений до них и они сами мечтали о земле, чтобы было куда приложить работящие руки… А там её, земли, говорят, столько, что всем хватит. Как отказаться от такого богатства, от такой возможности? Не использовать единственный шанс?..

И они решились! Так они оказались в наших местах – на территории бывшей Акмолинской губернии. Даже Горпина, ставшая к тому времени бабкой множества внуков, отправилась с ними в неизвестность. Так хотелось ей пожить, наконец, на СВОЕЙ земле, приложить к ней остатки сил. Ведь осуществлялась несбыточная мечта многих поколений предков!

Царь не обманул, слухи подтвердились: землю действительно давали и много – на каждую мужскую душу аж по семь гектаров! Из них по гектару леса, сенокоса, остальная земля пахотная. И какая земля – чернозём с песком! Про такую говорили: «Бросишь в неё зерно в шутку, вырастет всерьёз». Целина! А мужиков в семье было двое – сам Василий да сын его Андрей, так что получили четырнадцать гектаров.

Вокруг – такие же переселенцы с Украины, ими и было основано село Ильинка. Первым делом поставили церковь, построили дом батюшке, а там и себе хат понаставили. Крыши у большинства были крыты соломой и камышом, у каждого – палисадник с берёзами, вербами, и, конечно, с мальвами, как на родине. Красота! Сначала была одна улица, потом другая, и выросло село до пятисот дворов, не село – загляденье!

Работали много, потому и жили сытно, славя царя и Бога. Хлеб, сало, молоко не переводились, а вот денег взять было негде. Чем же платить налог государству? Он был не маленький – семье Логвиненко за два надела надо было заплатить двадцать пять рублей каждый год, огромные по тем временам деньги! Для сравнения – хорошая корова, которую надо растить пять лет, стоила тогда всего девять рублей, да и продать её было негде. Некоторые предприимчивые односельчане попробовали было ездить в город Петропавловск на базар, чтобы продавать излишки, да вскоре махнули рукой – себе дороже обходились дорога и постой у городских родственников.

А вот лошадь в казачьем селе продать было легче, чем корову. Так Василий Богданович и приспособился – выращивал жеребят, учил их ходить под седлом, в запряжке, и через три года продавал их аж за сто пять рублей!

– Ой, Богданыч-то опять лошадь продал, – завидовали соседи, – богатый теперь!

1914 год, Первая мировая война… Деньги стало добывать легче – государство стало закупать скот. Бывало, примчится в сентябре верховой:

– Гражданы! В Николаевке будет ярманка! Становьте юрты, харчевни!..

Со всех сторон в Николаевку начинали гнать скот – только пыль на дорогах столбом. Требования при покупке были очень высокие. Так, быков брали только весом центнеров пяти-шести. Сюда же из Средней Азии везли на верблюдах всякие диковинки – виноград, орехи, урюк, изюм…

– Бывало, – вспоминает моя собеседница Пелагея Васильевна, – отец с братом погонят скот на весы, а мы, старшие девочки, сидим в бричке и гоняем её туда-сюда: коней своих стережём, чтобы цыгане не украли. Сдадут отец с братом быков, вернутся – по кульку изюма нам принесут. А ещё больше радости, если дадут с барыша копеек по шести, тогда сами покупки делаем, как большие!

По соседству с Ильинкой был казахский аул. На лето казахи угоняли скот куда-то далеко, к большому озеру, а осенью возвращались. К тому времени в степи травы стояли по пояс, тут кони и проводили зиму – тебеневали. Казахи кормов им не заготовляли, и себе ни овощей, ни хлеба не сажали.

К тому времени нашей героине Пелагее было восемь лет, и она уже представляла собой рабочую единицу. Так что в школу ходить ей не пришлось – была дорога каждая пара рук. Училась только младшая сестра Параша. Девочка этим очень гордилась, и с удовольствием учила старших детей по вечерам читать и писать, подражая при этом своей учительнице Анне Наумовне.

С появлением железной дороги приток переселенцев стал сильно увеличиваться. Желая ограничить их число, чиновники перестали их прописывать, наделять землёй, помогать