Читать книгу - "Сейчас P.S. И никого не стало. Книга 3 - Яна Рихтер"

лежали еще несколько бессознательных пациентов разного пола, пищали приборы жизнеобеспечения. Находясь в этой палате без одежды, без волос, неестественно худая, с дырой в шее, я чувствовала себя беззащитной, бесправной, безголосой. Ты не человек. Ты тело с набором жизненно важных функций. Тут с тобой можно делать всё, что угодно, ударить по лицу, пихать гастроэнторальный зонд без анестезии. В реанимации у тебя нет свободы выбора.

Я сейчас встану и пойду, и в задницу медсестер с их смехом и пощёчинами. Я с трудом села на кровати, борясь с головокружением. Вот чёрт, функциональная медицинская кровать. Она гораздо выше, чем обычная, мои ноги болтались и не доставали до пола. Придется прыгать. Я завернулась в простыню, так туго, как только смогла, сгребла в охапку все трубки и шланги, вцепилась в спинку кровати и спрыгнула. Ноги подкосились, подогнулись под моим смешным весом, и я начала опускаться на пол. Но, вцепившись в спинку кровати, мне с большим усилием удалось выпрямиться. У меня не было сил, я два месяца лежала, мои мышцы отказывались работать. Но я стояла! Сама! Пошатываясь и держась за кровать, я стояла на моих ногах без посторонней помощи. «Вот сучки, обманули меня» – я улыбалась во весь рот. Я сделала шаг, затем второй, но меня очень сильно качало из стороны в сторону, и я вернулась к кровати. Забраться без посторонней помощи обратно мне не удалось. Когда медсестра вернулась в палату, она застала меня стоящей на коленях возле кровати. Она отругала меня и уложила меня обратно.

2

Позже, ближе к обеду ко мне пришёл мой врач. Это был молодой мужчина симпатичный мужчина, но лица я толком не разглядела, только руки. Аккуратные ногти, мизинец смешно искривлен. Он вкратце рассказам мне, как обстоят дела. ИВС, тяжелая черепно-мозговая травма и другие повреждения. Да, досталось мне неслабо.

Последнее, что я помню, это корпоратив телеканала на базе на побережье. Международный день солидарности журналистов. Сентябрь. Из моей памяти стерлись события последних двух месяцев жизни. Я даже не помнила, как я оказалась за рулём в тот день. Я буквально находилась на краю, в двух минутах от смерти. И остаться здесь мне помог Добрый, я в этом была уверена. Мы победили. Эту битву мы выиграли.

После разговора с врачом мне опять захотелось спать, глаза мои слипались, и я опять провалилась в сон. Мне снились ребята в камуфляже, стрельбище, огражденное полосой деревьев, моя позиция на горе Лючихеза и лагающая связь, с треском выплёвывающая мой позывной.

Несколько лет назад.

– Delta- Alfa- Charlie- Oscar- Tango- Alfa. Delta- Alfa- Charlie- Oscar- Tango- Alfa. Приём, – радиостанция издавала хрипящие булькающие звуки.

– Delta- Alfa- Charlie- Oscar- Tango- Alfa. Delta- Alfa- Charlie- Oscar- Tango- Alfa, как слышно, приём, – голос Артёма был не чёткий, – Дакота, Дакота, ответь.

Из радиостанции опять раздался свист. Я переключила её на передачу, сигнал двоил, связь была ни к чёрту.

– На связи. Что там у вас, Монтана, – ответила я, – Mike-Alfa-November-Tango-Alfa- November- Alfa, как слышно, приём.

Собиралась гроза, связь то и дело пропадала. Несмотря на обещанные данные дальности покрытия сигнала в лесу и холмистой местности, связь сегодня лагала. Батарея была заменена всего час назад, всё должно быть исправно.

– Мать твою, Монтана, да что там у вас?

– Возвращаемся. Прикрой нас.

– Принято. Жду координаты.

Булькающие звуки и хрипы сказали мне, что координат не будет. Опять прикрывать вслепую.

В оптический прицел СВД я увидела группу, они отходили, технично меняя позиции от укрытия к укрытию. Противника не было видно. Проводив группу в оптический прицел еще на тысячу метров, я выдохнула, и осторожно выкатилась из моего укрытия.

Лёжа на животе, я засунула радиостанцию в рюкзак, глотнула воды из фляги, подхватила СВД, и на коленях, пригнувшись к земле начала отходить с позиции.

Я занимала высоту на склоне горы Лючихеза, которая расположилась на границе Сихоте-Алиньского заповедника.

Я стала спускаться с высоты, петляя среди кедрово-хвойного леса, после, сделав круг и убедившись, что меня не преследуют, я вышла на тропу и двинулась к лагерю.

Несмотря на то, что СВД была копией реального боевого оружия, она соответствовала ему по габаритам, весу и прицелам, плюс к её пяти килограммам был добавлены полтора килограмма радиостанции. К лагерю я вышла физически вымотанная.

Мысли мои переместились в самое начало этого приключения. Всё началось с простого заявления.

– Да ты не сможешь! – мужчина недоверчиво качал головой.

Мы работали вместе первый год, и, если бы он знал меня лучше, он бы был в курсе, что эта фраза действует на меня как красная тряпка для быка, она меня бесит.

– Я бы на твоём месте прикусила язык.

– Это хрен знает где, нужна серьёзная подготовка, Добровольская.

– Она у меня есть, – я кинула на стол справку о моих достижениях в Федерации рукопашного боя и КМС по пулевой стрельбе, – А ещё я прошла подготовку в Центре медицины и катастроф, умею оказывать первую помощь. Я готова.

Рудному ничего не оставалось, как поднять руки в небо:

– Лучше будет послать туда парня или парней, Добровольская. Олега, например, Сергея.

– Рудный, это мой проект, и туда еду я, – я развернулась и вышла из кабинета.

Зам директора телевизионного канала, где я работала, Анатолий Рудный, остался сидеть в недоумении.

Проект «Взгляд изнутри» был полностью моей идеей и имел неплохие рейтинги. Сейчас речь шла о тренировочных сборах военно-патриотического клуба «Сокол» в горах Сихоте-Алинь. Молодые ребята от 18 до 23 выезжали на месяц в труднодоступную местность и тренировали боевую способность и спортивные навыки. Я должна была там быть. Я должна была стать частью команды.

Когда утром нас с оператором привезли к подножью Лючихезы, я в ту же секунду вспомнила подъем на гору Шаман несколько лет назад. Поэтому я потуже затянула шнурки на берцах, надела перчатки, проверила воду и с рюкзаком приготовилась к восхождению. Оператор шёл рядом и матерился. Ему приходилось нести еще и большую часть оборудования.

– Иди работать на телевидение, говорили они. Это легко, говорили они, – передразнивал Вова своих родителей.

– Давай возьму кое-что из оборудования, – предложила я.

– Да иди ты, Добрая. Всё из-за тебя. Какого хера тебя на всякий трэш тянет.

Лагерь состоял из двенадцати брезентовых армейских палаток с полом из досок, в которых были расставлены металлические кровати с панцирными сетками. Вполне приемлемые полевые условия. Отдельно на пригорке стояла кухня, на улице расставлены три длинных обеденных стола с лавками.

Едва мы