Читать книгу - "Лилии над озером - Роксана Михайловна Гедеон"

меня. Селестэн дважды останавливал коляску среди темных ночных просторов, чтобы я могла выйти, и меня рвало. Я досадовала на себя: откуда только все это берется, если я не ела вот уже пятнадцать часов? Словом, состояние мое было далеко не бодрым, а когда я выходила из оцепенения, то ощущала вдобавок сильную головную боль. Словно кровь приливала к голове… Потом силы, уменьшавшиеся с каждым часом, вообще оставили меня, и я задремала. А когда проснулась, почувствовала сильный озноб. В экипаже было все-таки холодно.

Кажется, прошел небольшой дождь. Сквозь густые ветви просачивался слабый утренний свет. Приглядевшись, я поняла, что мы находимся совсем близко от Белых Лип.

И сразу же, в ту же секунду, я вспомнила, почему тут оказалась. Сейчас, утром, слова Терновника показались мне особенно абсурдными. Я даже подумала, не сыграл ли он со мной дурную шутку? Ах, если бы! Пусть бы это оказалось чем угодно, даже злой шуткой, только не правдой!

Было около четырех часов утра. Темнота еще не рассеялась, только-только начинала брезжить заря. Выпало много росы, ощущалась сильная сырость. Лошади едва бежали, тяжело всхрапывая.

- Проснитесь, мадам, мы почти приехали, - негромко отозвался Селестэн.

- Я давно уже не сплю, мой друг.

Низкорослые бретонские кони были привязаны к дубам во дворе Белых Лип и грызли кору с деревьев. Людей не было видно, но это казалось естественным в столь ранний час. Никто не выбежал навстречу нашей коляске. Поместье выглядело сонным и умиротворенным. Совсем не похоже было, что здесь умер хозяин, и знаков траура нигде не замечалось. Это соображение придало мне сил. Я сама соскочила на землю и, несмотря на то, что ноги у меня были деревянные, поспешила в дом.

Тяжелая главная дверь, к счастью, была открыта. Я поспешно поднялась по лестнице, озираясь по сторонам, и уже готова была громко позвать кого-нибудь, но в этот миг увидела спускающегося по ступеням Гариба. Через его плечо было переброшено полотенце, а в руках индус нес поднос с ножницами и ворохом окровавленных бинтов.

Зрелище это было зловещее, но всё же я бросилась к Гарибу, и весь мой вид в тот миг выражал вопрос. Я боялась задать его вслух. Гариб поклонился, обнажив в скупой гримасе острые зубы.

- Хорошо, что вы приехали, госпожа. Он иногда зовет вас.

У меня как камень с души упал.

- Он? - переспросила я сдавленно. - Герцог?

- Да. Хозяин очень тяжело ранен, госпожа.

- И… он не умер?

Гариб блеснул белками.

- Нет. Я сказал так, госпожа, чтобы вы быстрее приехали. Хозяин очень-очень ранен, госпожа.

Мне на миг стало так легко, что я зашаталась и принуждена была ухватиться за перила лестницы, чтобы не упасть. Александр жив. Ну, конечно, я была права, когда не верила! Я сердцем чувствовала, что это не так. Так и получилось. Господь Бог слишком милосерден, чтоб допустить смерть Александра.

Потом я стала размышлять и вдруг поняла, как жестоко поступили со мной самой. Какой страх я пережила, в моем-то положении! Черт возьми, этот дикарь слишком далеко заходит! Прищурившись, я зло спросила:

- Так ты все выдумал? Ты посмел так меня напугать?!

- Я же не знал, захотите ли вы приехать, госпожа, если вам сказать, что господин только ранен.

Ярость захлестнула меня. Ещё неизвестно, чем закончится выходка этого индуса, не потеряю ли я ребенка! После такой бешеной поездки все возможно! Не помня себя, я рванулась к Гарибу и замахнулась на него кулаком, целясь прямо в лицо, - это должна была быть даже не пощечина, а настоящий тумак.

Он, мерзавец, ловко уклонился, вернее, присел, но я всё же сбила с него тюрбан, а потом, так же яростно ударив наугад, выбила у него из рук поднос.

- Ты, выродок! Ты хоть знаешь, что я чувствовала все эти часы?!

Гариб молча выпрямился, блеснул глазами и стал поднимать тюрбан и поднос. Я наблюдала за ним, задыхаясь от гнева. Конечно, я понимала, что драться не следовало и что от такого дикаря, как Гариб, за подобное поведение можно ожидать чего угодно. Но я не жалела о своем поступке. Надо было положить этому конец, этот слуга слишком долго надо мной насмехался!

- Где герцог? - спросила я, наконец, зная, что на этот вопрос он мне ответит.

- У себя. Сейчас господин доктор будет его лечить.

У меня не вызвало удивления то, что доктор появился только сейчас, по сути, одновременно со мной, хотя Александр, судя по всему, был ранен уже довольно давно. Я знала, как трудно разыскать в округе д’Арбалестье в таких непредвиденных случаях, и как тягостно тянутся минуты, когда ожидаешь доктора… Что ж, хоть эта чаша ожидания меня минула. Подхватив юбки, я побежала наверх с бешено бьющимся сердцем. Многое оставалось для меня непонятным, нужно было срочно поговорить с лекарем.

В маленькой прихожей перед покоями герцога я увидела доктора д’Арбалестье: он раскладывал металлические инструменты на сервировочном столике, застеленном полотенцем. Мои шаги прозвучали довольно громко, врач сразу обернулся и поспешно приложил палец к губам. И только потом, похоже, узнал меня.

- Вы, мадам? Приветствую. Ну-ка, помогите служанке щипать корпию.

Это задание, данное сходу, ошеломило меня. Я машинально вымыла руки, наблюдая за действиями д’Арбалестье, потом присела рядом с Марианной и стала делать то же, что и она, но, наконец, не выдержав, громким шепотом произнесла:

- Господин доктор, ради всего святого! Как обстоят дела?

- Ваш супруг ранен, мадам, и его состояние довольно серьезно.

У меня ком подступил к горлу. Я проговорила:

- Господи Иисусе! А что собираетесь делать вы?

- Извлекать пули из его груди.

- Пули? - переспросила я. - Разве их много?

- Вероятно, бывает и больше, но ему тоже досталось немало.

Он был явно огорчен положением своего пациента и, поскольку не знал о моей беременности, безжалостно перечислил: у Александра две пули сидят в груди, еще одна раздробила локоть, а последняя глубоко задела правый бок, возможно, повредив почки. Я слушала с округлившимися от ужаса глазами. Мои руки перестали щипать корпию и бессильно упали на колени.

- Боже мой! - прошептала я. - Так он выживет?

- Посмотрим. Я отправил дикаря за веревками.

- За веревками! - повторила я. - А зачем же веревки?

- Чтобы извлечь пули, надобно связать раненого.

- Он… разве он в сознании?

- Нет. Он бредит и всех отталкивает.

Помолчав, доктор добавил:

- Будь он в