Читать книгу - "Секрет за секрет - Елена Хантинг"

Кингстон

– Привет, мамстра. Как твое ничего?

Ханна со смехом покачала головой.

– А мне теперь обращаться к тебе «брасын» или «сыбрат»?

– Я сразу сказал, это прозвище к тебе прилипнет.

– Как жвачка?

Я на минуту прекратил мыть посуду после завтрака и многозначительно поглядел ей в глаза на экране телефона.

– Если тебе неприятно, я больше не стану тебя так называть, Ханна.

– Отчего же, мне даже нравится…

– В эту паузу так и просится «но», – я поставил вымытую тарелку из-под овсяных хлопьев на сушку. Утренние видеочаты минимум дважды в неделю стали нашей традицией. Психотерапевт назвала их отличной возможностью пообщаться наедине и свыкнуться с новой реальностью, но на деле мы, скорее, внутренне перемалывали неловкость и странность самого события и разоблачения. Ничего не изменилось – и вместе с тем изменилось все.

– Слишком мы хорошо друг друга знаем, – вздохнула Ханна и пригубила кофе. – Видишь ли, я не хочу, чтобы мама вбила себе в голову, будто мы умаляем ее роль. И потом, разве я заслуживаю особого названия, с учетом всего?

– Ты заслуживаешь самого лучшего, в том числе особого названия. Мы с тобой всегда были дружны, никакого ущерба маминой роли наши разговоры не наносят. Можно просто не афишировать «мамстру», если тебе так проще.

Ханна тихо засмеялась.

– Надо же, как ты рассуждаешь! Кто из нас мама, а кто ребенок? Это я должна тебя морально поддерживать, а на деле выходит, что меня ободряешь ты.

– Тебе порядком потрепали нервы, а у меня в жизни появилась не одна, а сразу две прекрасные мамы, то есть твоя потеря обернулась для меня существенным выигрышем. Поэтому мы с тобой по-разному относимся к этому… открытию.

– Ты, как всегда, держишься стойким оловянным солдатиком… Я позвонила не для того, чтобы вести философскую дискуссию насчет «мамстры», – просто хотела пожелать тебе доброго утра. Как настроение по поводу начала сезона?

Я выдернул пробку, выпуская воду из раковины, и принялся вытирать губкой металлические стенки.

– Настроение неплохое. Вчера я был несколько выбит из колеи, но в целом все прекрасно. Летом мы много тренировались – хватило времени сыграться. Надеюсь, наша сборная покажет на льду хорошие результаты.

– Твой приятель с капитаном вашей команды еще ладят? Помнится, раньше они бурно пылили…

– О да, Бишоп с Руком стали друзьями, за исключением мелочей. Бишоп всегда останется Бишопом, понятие такта для него – темный лес, но соперничество на льду уже в прошлом, отчего команда только выиграла.

– Рада слышать. Ты тогда здорово переживал…

– Ну, мы-то с тобой знаем, как я «люблю» внутренний разлад!

Мы посмеялись, потому что я на сто процентов такой человек, который сразу берется решать возникшую проблему. Поэтому-то я и взял Ханне билет на самолет на другой же день после того, как узнал, что она моя биологическая мать. Мы объяснились, а потом, когда оба были готовы (насколько это в принципе возможно), полетели в Теннесси и объяснились с семьей. Так уж у нас заведено – нечего позволять ранам гноиться, нарывы полагается срочно вскрывать и чистить, пусть это и больно. В нашем случае больно было не то слово, хотя я всячески старался не сваливать основную тяжесть на Ханну.

– А как твои дела? – я говорил о разводе Ханны, который развивался довольно драматично. Поэтому-то я и узнал семейную тайну, которую мама намеревалась унести с собой в могилу: мстительное ничтожество, бывший муж Ханны, самовольно выслал мне документы об усыновлении, где Ханна указана как моя биологическая мать.

– Нормально. На душе полегчало, когда продали дом. Теперь живу на новом месте и не натыкаюсь на воспоминания о моих прошлых ошибках.

– Гордон прекратил чинить препятствия? Может, тебе нужна юридическая помощь? Хочешь, я приеду? Выходные у меня не заняты.

– Да что ты, зачем! У тебя же начинаются предсезонные тренировки. Через пару недель я буду свободна, как птичка.

– Точно? Семья важнее всего, я найду время, если надо.

– Я оценила, но у меня все схвачено. Меня поддерживают и родители, и коллеги по работе, которые живут по соседству. В субботу мы с подругами устраиваем вечер романтических комедий, которые ты терпеть не можешь…

– Джессика была вне себя, когда я заснул во время сеанса.

Отсмеявшись, Ханна спросила:

– Кстати, как там Джессика? Вы общаетесь, или… – она не стала договаривать. Семь месяцев назад я расстался с Джессикой – решение было нелегким, но необходимым.

– Ну, изредка она позванивает. Мы не один год были близкими людьми, вряд ли я смогу вычеркнуть ее из своей жизни. Но общение в новом качестве просто друзей не дается ни ей, ни мне, потому что для меня наш роман закончился, а для нее, по-моему, еще нет.

Мы с Джессикой мало виделись – дело ограничивалось редкими визитами и несколькими неделями в перерывах между сезонами, но мы больше пяти лет считались парой, мои родители относились к Джессике как к дочери (ласковее, чем ее собственные мать и отец), поэтому я отлично понимал, что она теряла больше, нежели просто бойфренда.

– М-да, тут ты прав, – согласилась Ханна.

– Что происходит? Ты там по губам барабанишь?

Ханна всегда так делала, когда надо было что-то сказать, а она колебалась, стоит это делать или нет.

– Мама мне сказала, что Джессика частенько к ним наведывается, привозит какие-то твои вещи, но время для визитов выбирает довольно странное – отчего-то непременно в обеденное время в воскресенье.

– Она оставалась у них в гостях или передавала вещи и уезжала?

– Ты же знаешь нашу маму, она Джессику с порога не отпустит.

– Да уж, – я потер затылок. Наша с Ханной мать всегда была в команде Джессики и ничего так не хотела, как нашего примирения. – Что-нибудь еще мама говорила?

– Да, о своей ностальгии по прежним славным временам. Ничего, привыкнет, никуда не денется.

– Надеюсь, они все же смирятся с ситуацией, – пробормотал я.

Ханна невесело усмехнулась. Она тоже знала, что у нашей матери нездоровая страсть налаживать чужие отношения.

– Вы были вместе несколько лет, неудивительно, что Джессике трудно принять ваш разрыв. А мать недолюбливает любые перемены… Давай лучше о тебе. Познакомился с кем-нибудь? Небось красотки в очередь строятся?