Читать книгу - "Абрикосовый мальчик - Людмила Леонидова"

– Ой, извини, – схитрила Полина на следующий день, услышав в трубке голос Дениса, – я звонила не тебе, просто случайно выскочил твой номер, я его вчера в память занесла. Помнишь, меня Полиной звать, ты меня вчера до метро подвозил?

– Конечно, помню, девушка из цветочного рая. Сегодня я немного занят, а в субботу, если не возражаешь, приглашаю вас вместе с подругой на телевидение. Хотите принять участие в передаче Малахова?

Полина замерла.

– Это как?

– Зрителями у него в зале будете.

– А это можно?

– Можно-можно, у меня тетка Дана на телевидении работает.

– Кем?

– Телекорреспондентом.

– И она тоже там будет?

– Нет, она совсем в другой редакции. Просто приглашения на такие импрезы у нее есть всегда.

– Телекорреспондент? – Полина произнесла это слово как волшебное.

Ей казалось, что она попадет в какой-то совсем другой мир, почти в космос.

– Если хотите, я за вами заеду, – услышала она на другом конце провода.

– Конечно, спасибо.

– Передай напарнице, букет очень понравился, наш президент сказала, что его составляла талантливая флористка.

– Она музыку сочиняет, а цветы не любит, – соврала Полина.

– Не важно, все равно она прекрасна в своем наряде цветочницы. Прошу тебя, передай ей мое приглашение.

– Обязательно, – процедила Полина, вовсе не собираясь делиться с подругой своим «счастьем» и, уж конечно, передавать ей приглашение Дениса.

Из цветочного магазина она выскочила пораньше и подкараулила Дениса, чтобы тот не встретился с Асей.

– Ты одна?

– Да. Ася, к сожалению, сегодня на каком-то прослушивании.

Полина знала, что подруга частенько договаривалась по телефону о прослушивании, так как приехала в Москву с целью во что бы то ни стало реализоваться как музыкант, а что это означало, Полина не очень-то вникала, то ли петь, то ли играть, то ли записываться на диски. Она в этом ничего не смыслила, так как сама музыкой не увлекалась.

Эстраду воспринимала не так, как Ася – чувственно, самозабвенно, а просто как зритель. Полине не очень-то нравились юные девушки, стильные, хорошенькие кривляки, которые раздевали себя почти как фотомодели. Причем, как казалось Полине, не только снимая с себя одежду, а обнажая донага перед миллионами зрителей душу. «Я знаю все твои черточки», «восемнадцать мне уже, так целуй меня везде», «все мы, бабы, стервы... кто у нас не первый, тот второй». Замкнутая и скрытная по натуре, она ни за что бы не смогла вот так, как они, делиться самым сокровенным. Песня со словами: «Я беременна, это временно» – вообще вызывала в душе девушки смятение.

«Вот уж этого мне не надо!» – думала Полина.

Однажды, когда у нее была задержка, она долго мучилась, скрывала от всех, даже к врачу боялась обратиться. Позже узнала, что это от простуды, но ужас долго не проходил.

Безотцовщины девочка наелась сполна. Сменяющиеся один за другим ухажеры мамы, дом, в котором вечно не хватало еды, пьянки-гулянки, отчимы, пожирающие ее похотливыми глазами.

Маму, хрупкую, худую, со светлыми, прямыми и вечно нечесаными волосами, Полина жалела, считала, что ей не повезло в жизни. Своего родного отца видеть ей никогда не приходилось. Поговаривали, что она была дочкой цыганского барона. Некогда в их южном городке стоял цыганский табор, и черноокий красавец цыган зашел в одноэтажный барак напиться воды. Худенькая белобрысая девушка, подавшая ковш с водой, стала его любовницей. После того как табор снялся и ушел, у нее родилась дочь, вылитая цыганочка, крепкая, ширококостная, с черными глазами и волосами, совсем не похожая на свою субтильную, почти альбиноску, мать. Позже Полине казалось, что имя, которое ей придумала мама, как-то связано с простором, лугами, полями, где кочуют цыгане.