Читать книгу - "Испить до дна - Елена Ласкарева"

Она увидела Никитина, только когда выбежала на улицу. Он, видимо, только что купил с лотка пачку сигарет и теперь нервно закуривал, присев на низенькое газонное ограждение.

Неслышно подошла, встала почти вплотную. Алексей ее не замечал. Вернее, старательно делал вид, что не замечает.

— Я думала, ты не куришь, — сказала она. — Полдня обходился без табака.

— А вот теперь захотелось, — сухо ответил он, не обернувшись в ее сторону.

— Ну и как? Хорошие сигареты?

— Дрянь. «Беломор» лучше. Только, к сожалению, его здесь не продают.

— «Беломор»? Папиросы? Гадость какая. Вонища.

— Кому как. По мне, так это самый приятный запах на свете. С детства его обожаю.

— Что, твой отец такие курит?

— Какая тебе разница! — Он закашлялся, с отвращением затушил недокуренную сигарету о бордюр тротуара и выбросил ее в урну. — Можно подумать, тебе это интересно.

— Интересно.

— Хм.

«Да он просто ревнует! — начала понимать Алена. — Точно, по всему видно, приревновал к Нгуаме. Приравнял поцелуй в щеку к нашему брудершафту! Ничего себе, ведь мы только-только познакомились... Но это, в общем-то, даже приятно».

— Алеша! — требовательно произнесла она. — А ну-ка, посмотри на меня, пожалуйста!

— Зачем? — угрюмо спросил он.

— Ах вот как! Выходит, незачем! — В ней проснулось хитроватое женское кокетство. — Значит, наоборот, это я тебе неинтересна! Я уже успела тебе наскучить!

Тут он наконец повернулся и недоверчиво, испытующе глянул на нее исподлобья.

Но девушка твердо решила играть роль до конца. Опустила уголки губ книзу, как это делают обиженные дети:

— Даже мои картины не хочешь посмотреть. А я-то надеялась... Что ж. Видно, не судьба.

Она изо всех сил старалась, чтобы голосок ее казался слабым и дрожащим. Провела кулачком под глазом, как будто смахнула невзначай набежавшую слезу.

Грубоватая игра, однако он клюнул, вскочил:

— Не плачь, не плачь! Я идиот. Мне очень хочется увидеть твою живопись. Очень! Просто мне... ну, просто вдруг курить захотелось, вот я и вышел на минуточку на воздух.

— Врешь и не краснеешь.

Тут она была не права. Он как раз залился краской так густо, что стал похож на солнце с ковра Нгуамы. И ничего не ответил в свое оправдание.

— Ладно, — сжалилась Алена. — Уже накурился, я вижу? Тогда идем в зал.

...Крошечный участок белой стены, отведенный под «стенд России», казался среди преобладавшего на выставке эпатирующего авангарда оазисом несовременной, устаревшей и позабытой, и именно потому такой неожиданной и оригинальной реалистической манеры.

От небольших, решенных в пастельных тонах холстов веяло спокойствием и нежностью. И это притягивало людей, привыкших жить в бешеном темпе.

Картины были совершенно неброскими, но, видимо, обладали какой-то особенной властью над человеческим сердцем.

Вот, например, группка шумных и бурно жестикулирующих итальянцев. Они явно собирались проскочить мимо, их целью была громоздкая конструкция из гнутой жести, покрытая люминесцентными красками, они уже нацелили на нее объективы своих фотоаппаратов.

Но, пробегая мимо традиционных полотен Вяземской, неожиданно притихли и притормозили, словно их кто-то окликнул. И все, как по команде, повернулись к этим весенним российским пейзажикам. Опустили камеры, забыв о своих профессиональных обязанностях, и просто смотрели, смотрели... И лица у них умиротворенно разглаживались.

А Алексей сразу же, еще от входа, угадал:.