Читать книгу - "Скандальная репутация - София Нэш"

В каюте было темно словно в преисподней. Герцог видел, как гостья осмотрела скромную обстановку — прибитый к полу стол, скамью и койку.

— Передумали? — полюбопытствовал Люк, стоя за спиной Розамунды. Воздух в помещении сгустился от напряжения.

— Нет, — не оборачиваясь, прошептала она.

— Я уже давно заметил, что женщины часто не правы, но никогда не сомневаются.

— А вот тут вы не правы. Я отлично понимаю: то, что я хочу сделать, безумие. И я полна сомнений. Но одновременно я устала быть несчастной, постоянно испытывать чувство вины. Даже если я сейчас совершаю чудовищную ошибку, лучше уж держать в памяти это место и этот момент моей жизни, чем все, что было раньше. — Розамунду била дрожь, но ее голос был тверд. — Кстати, могу вас заверить, что впоследствии ничего не буду от вас ожидать. Я уеду вместе с вашей бабушкой в Лондон, и она поможет мне найти место компаньонки где-нибудь на севере страны. — Она повернулась к герцогу и впервые подняла взгляд. — Пожалуйста.

Страдание, отразившееся на ее лице, никого не могло оставить равнодушным.

— А если у вас будет ребенок?

— Нет, я никогда не беременела. Алфред постоянно повторял, что это моя вина. Его первая жена и ребенок умерли при родах.

В уме Люк прокручивал бесчисленные возражения и тут же их отбрасывал; слишком легко, как ему подумалось. Он протянул руку и вытащил из прически Розамунды заколку, каким-то чудом еще державшуюся в блестящих черных волосах.

Ее глаза следили за его движениями, и вдруг расширились от страха.

Люк сразу отдернул руку.

— Ничего не получится.

Розамунда схватила его за обе руки и положила их на свои плечи.

— Нет, — сказал герцог, — вы боитесь даже прикосновений. Полагаю, все остальные составляющие процесса близости с мужчиной испугают вас еще больше.

— Люк! — взмолилась она. В каюте повисло молчание, нарушаемое только плеском волн, бьющихся о борт судна, и скрипом мачты.

Услышав свое имя, слетевшее с уст Розамунды, Сент-Обин понял, что сделает все. Он знал, что найдет способ избавить ее от воспоминаний о супружестве. Он сделает это непременно, даже если ему потребуется целый день, ночь, неделя, месяц. Он подарит ей удовольствие, покажет сладостный путь. Для этого ему вполне хватит опыта и самонадеянности.

— Полагаю, для начала вам следует усвоить несколько простых правил навигации, если можно так сказать, — сказал герцог, предложив Розамунде сесть на скамью. — Первое из них заключается в следующем: вы капитан в этом… отчаянном путешествии. — Его губы скривились в усмешке. — Теперь второе: вы должны провести меня через все рифы, говоря о том, что вам нравится, а что неприятно. И немедленно сказать мне, когда надо остановиться, в какой бы точке маршрута мы ни находились. И третье. Я не стану использовать руки, пока вы сами не направите их в то место, где вам хотелось бы их чувствовать.

Глаза Розамунды округлились.

— Боюсь, я не поняла последний пункт.

Но теперь Люк уже был на своей территории.

— Скоро поймете.

Герцог присел перед скамьей, где сидела Розамунда, на корточки и приготовился ждать. Мышцы его бедер ныли от напряжения, желание становилось болезненным.

Но он только пожирал Розамунду глазами и не предпринимал никаких действий.

Медленно, очень медленно она наклонилась вперед, неуверенно и осторожно, словно птичка, желающая склевать зернышко, но опасающаяся сделать это, потому что оно лежит слишком близко от притаившейся кошки. Закрыв глаза, Розамунда хотела поцеловать его в губы, но в последний момент отклонилась от курса и неловко ткнулась ртом в щеку.

Люк едва не закричал.

Чтобы снять напряжение в ногах, он изменил положение и опустился на колени.

Конечно, миссис Берд может думать, что владеет ситуацией, и лишь опытный в плотских утехах человек сразу поймет, кто здесь главный.

Не приходилось сомневаться, что она не знает, что делать.

— Прикоснитесь ко мне, Розамунда.

Она осторожно погладила его по голове. Ее пальцы скользнули к шелковой ленте, стягивающей волосы Люка. Она развязала ее, и длинные вьющиеся пряди рассыпались по его плечам.

Робкая улыбка совершенно преобразила лицо этой девочки-женщины, сделав ее похожей на невинную школьницу. Теперь все будет хорошо, Люк в этом не сомневался.

— Что, черт возьми, вас так внезапно развеселило?

— Ваша прическа.

— Если скажете, что я выгляжу как женщина, мне придется вас убить.

Розамунда рассмеялась.

— Не могу представить никого менее похожего на женщину. Пожалуй, больше всего вы похожи на пирата. Просто… — Она задумчиво накрутила черный локон на палец. — …я всегда мечтала о таких красивых кудрях.

— Ах, вот оно что!

— Вы никогда не носили короткую прическу? — полюбопытствовала Розамунда.

— Носил, но только одному человеку в мире я позволял меня стричь. — Едва герцог произнес эти слова, на него нахлынули детские воспоминания о матери. Обычно он не позволял себе этого.

— И кто был этой Далилой Самсона?

Люк постарался вернуть голосу легкость и насмешливость.

— Я всегда считал: в мужчине должно остаться немного тайны, чтобы возбуждать любопытство женщины, — медленно сказал он. — Но я расскажу вам об одной игре, которую постоянно затевал в море Брауни. Он обещал королевский паек на все время рейса тому, кто сумеет заставить меня подстричься.

— Ну, насколько я понимаю, ни один матрос так и не получил награды?

— В моей команде глупцов нет. Никто даже не пытался.

Держа руки за спиной, Люк наклонился, вытащил последнюю шпильку зубами и положил ей в ладонь.

— Можно? — шепотом спросил он. Розамунда кивнула.

Он нежно поцеловал ее запястье — полоску прозрачной кожи с бьющейся под ней синей жилкой. Задержав там на несколько мгновений свои теплые губы, он начал целовать прикрытую рукавом руку, постепенно двигаясь к шее. — Моя борода доставляет вам неприятные ощущения?

— Нет, — ответила Розамунда, едва дыша.

— Что теперь? — Люк вдохнул исходящий от ее волос запах лавандового мыла.

— Помню, вы сказали, что инициатива должна быть моя, но, честно говоря, я не знаю, что надо делать, — призналась Розамунда. — Мой муж никогда…

— Ш-ш-ш, — прервал ее Люк. — Мы поступим иначе. Я буду предлагать, а вы — соглашаться или нет, если это покажется вам неприемлемым.

Розамунда уткнулась лицом ему в грудь, обхватив руками за плечи. Создавалось впечатление, что она не может смотреть ему в глаза, когда он говорит такие вещи. Несмотря на это, герцог мог бы побиться об заклад на последний фартинг, что ей в жизни не приходилось слышать ничего приятнее.