Читать книгу - "Измену гордым не прощают - Ксюша Иванова"

Я советую тебе вовремя закрывать рот, иначе ведь ты узнаешь, как поступают в нашей общине с отступниками. И поверь мне, этого тебе лучше не знать!

48 глава. Новый дом для Дани

Вымотанная переживаниями и дорогой, в какой-то момент, действительно, засыпаю, совершенно не осознавая этого. Мне снится, что я лежу щекой на груди Гордая. А то, что твердо - это ведь просто он такой мускулистый у меня... Мне снится, что он гладит меня по голове и говорит шепотом: "Теперь у нас все будет хорошо. Теперь точно...". Улыбаюсь. Губами касаюсь гладкой кожи на его груди.

Конечно, как может быть иначе, если ты снова со мной?

Мне так много хочется ему говорить! О том, как сильно мне его не хватало все эти годы. О том, как я скучала по его рукам, по его нежности, по этому трепетному чувству близости к мужчине, когда кажется, я бы под кожу его забралась, растворилась в нем, лишь бы не расставаться ни на минуту!

Мне хочется шептать ему на ушко, какой он красивый, и как сильно я люблю его. О том, как долгими ночами мое тело изнывало без его прикосновений, умирало от невыносимого голода, который только он способен усмирить...

Сон ускользает, сменяясь тревогой. Но я хватаюсь, хватаюсь за это ощущение - счастья безмерного, спокойствия, понимания, что только так и должно быть, только так - правильно, когда я и он, Дани и Гордей!

Мне было так плохо без тебя! Мне было так одиноко...

Только не оставляй меня одну! Никогда.

Резко просыпаюсь, когда машина останавливается.

От мгновенного осознания того, где я нахожусь и что происходит, хочется рыдать в голос! Горький комок сжимается в горле, не давая вздохнуть.

Как могла я не разглядеть, не понять, что Кузнецов не в себе? Как могла столько лет слушать его россказни о Гордее? И ведь не задумывалась даже, что он может просто-напросто меня обманывать! Ведь не задумывалась, что нужно просто выслушать мужа! Пусть не поверить в его слова, но дать возможность ему рассказать свою точку зрения, свою правду! А теперь слишком поздно. Он будет думать, что я снова его бросила.

Мир выходит, оставив включенными фары. В их свете мне виден длинный двухэтажный дом с двумя входами. Одинаковые окна и побеленные стены, сама форма постройки почему-то вызывают мысли о больнице... Даже, скорее, о психбольнице! Единственное, чего не хватает для полного сходства, это решеток на окнах.

Навстречу Миру выходит высокий мощный мужчина, бородатый, в белоснежной рубахе, перетянутой на талии, как мне кажется, бечевкой.

Приоткрываю совсем немного дверь - хочется послушать, о чем они будут разговаривать. Но и страшно ужасно - сердце колотится где-то в горле! Кто это? Что за место? Куда он меня привез?

Где-то за домом лают собаки - судя по количеству голосов, их там не меньше десятка! В окнах дома абсолютная темнота. По обе стороны от центрального здания приютилось множество всевозможных небольших построек, которые полукругом занимают периметр вокруг той площадки, где стоит сейчас машина Мира и еще одна - старенькие Жигули белого цвета. В темноте с трудом угадываются очертания высокого деревянного забора, который по всей видимости окружает все пространство огромного двора.

- Рад приветствовать тебя, брат мой! - произносит бородач.

- Рад видеть тебя, брат! - отзывается Мир.

Они пожимают друг другу руки и обнимаются.

-Ты не один? - бородач заглядывает в салон. И, пусть это невозможно, мне чудится, что он меня хорошо видит в темноте! И мы с ним даже встречаемся взглядами!

- Я говорил тебе о ней, - мне слышится в голосе Мира что-то такое, благоговение, что ли, перед этим человеком.

Он так говорит, что мне думается, будто мужчина может сейчас разозлиться и заставить Кузнецова отвезти меня обратно! Ну, и я, конечно, считаю это шансом для себя!

Выскакиваю из машины, шагаю к бородачу.

- Извините! Мир привез сюда меня без моего согласия! У меня дома ребенок маленький! У меня... муж! Я должна вернуться!

- Она не подготовлена к жизни у нас, - тон у бородача такой холодный и недовольный, что мне становится страшно! Меня он абсолютно игнорирует. Смотрит на Мира и обращается тоже к нему.

А еще он подавляет своим голосом, своим видом, чем-то таким, что есть у некоторых людей - внутренней силой какой-то! Это чувствуется сразу. Хочется склонить голову и сжать плечи! Хочется спрятаться... хотя бы за Мира! Но я, пусть и с трудом, держу спину прямо и стараюсь не сводить глаз с его лица. А к предателю этому не обращусь ни за что!

- Так сложились обстоятельства. Мне пришлось ее забрать. Я пытался подготовить - она читала нашу литературу.

- Но не прониклась?

- Нет. Не прониклась...

- Она - свободная женщина, - вдруг говорит бородач, и я на секунду успеваю обрадоваться!

Да, свободная! Отпустите меня!

- Нет! - вдруг повышает голос Кузнецов.

Встречаемся с ним взглядами. И он неожиданно отводит свой. Да, о чем речь вообще?

- Она - свободная женщина по нашим законам, а значит, только мне решать, кто из наших мужчин будет готовить ее к жизни в нашем Доме.

- Но Михаил...

- Ты забыл главное правило?

- Нет...

- Тогда просто отведи ее в комнату послушания, ту, которая внизу...

49 глава. Новая реальность

А света в комнате нет. Просто нет, и всё!

На входе в дом Мир передал меня молчаливой, закутанной в длинную шаль поверх какого-то белого платья, женщине и ушел. Она, не сказав ни слова, довела до комнаты, долго вышагивая по крашенным, как в школе, в темно-красный цвет доскам. Молча же открыла дверь, указала на кровать. Когда я попыталась заговорить, сказать ей о том, что мне нужно домой, что хотя бы позвонить нужно, она испуганно покачала головой, впихнула меня в комнату и, заперев снаружи дверь, ушла.

Нащупать включатель не получилось, и я, сидя на узкой, спартански выглядящей кровати, похожей на те, которые были в пионерском лагере моего детства, половину ночи смотрю куда-то в стену, вслушиваюсь в сонную тишину огромного дома. Ни звука, ни шороха. За окном непроглядная тьма. Даже собаки, кажется, спят или просто боятся своим лаем нарушить сон хозяина, поэтому и притихли в ожидании утра.

Мысленно разговариваю то с Миром, то с Гордеем. Первого сначала ругаю, с каким-то злорадным удовольствием перемежая