Читать книгу - "Драконье предложение, или Лапу и хвост тебе в подарок - Лира Кумира"

мне не только приют, но и надежду — ту самую хрупкую, но жизненно необходимую веру в то, что я поступаю правильно, сбегая от братьев. Она не осуждала, не пыталась отговорить, не задавала лишних вопросов, а просто была рядом, словно показывая, что у меня действительно есть выбор.

Но за этот выбор пришлось заплатить.

Путешествие через врата оказалось не просто тяжёлым испытанием — оно разрывало меня на части, превращая каждый нерв в обнажённую струну, горящую в нестерпимом пламени. Казалось, будто само пространство отвергало меня, ломая кости, выворачивая суставы, лишая сил, будто я не имела права пройти сквозь этот переход. Я ощущала, как меня медленно разрывало изнутри, но именно в тот момент он, буро-зелёный дракон, сделал единственное, что мог, — принял эту боль на себя.

Я помнила его взгляд — пристальный, пронзительный, полный решимости и чего-то ещё, чего я тогда не смогла понять. Ни секунды колебаний, ни намёка на страх или сомнения, только безоговорочное желание защитить, даже если ценой станет он сам. И именно в этот момент, когда пламя вспыхнуло в его глазах, я осознала, что это было не просто восхищение его красотой, не просто страх перед его силой или желание быть рядом. Я поняла, что влюбилась.

Влюбилась в парня, о котором почти ничего не знала. В дракона, чью душу мне так и не удалось до конца разгадать.

А затем воспоминания захлестнули меня с новой силой, погружая всё глубже, заставляя проживать каждый миг заново, не давая ни малейшего шанса на спасение. Это были не просто картины прошлого, которые можно было бы отстранённо наблюдать со стороны, это был вихрь эмоций, боли и утраченных надежд. Я не могла остановиться, не могла вынырнуть, и чем дальше я проваливалась в этот поток, тем тяжелее становилось дышать.

А потом… Последний кадр.

Обрыв. Ветер: хлёсткий, беспощадный, режущий кожу, будто острые клинки. Огонь: охватывающий меня с головой, пожирающий плоть, превращающий меня в живой факел. Но даже это не было самым страшным.

По-настоящему ужасающим стало осознание того, что он кинулся за мной, не думая о последствиях, не пытаясь защитить себя, не задумываясь о том, что ждёт его впереди. Я видела, как дракон летел ко мне, как его крылья охватывает пламя, как огонь сжигал их, превращая в тёмный пепел, который тут же уносил ветер. Это был всего лишь один миг, короткий, мимолётный, но именно он навсегда изменил всё.

В этот миг мы стали единым целым. И именно этот миг заставил меня понять, какую непоправимую ошибку я совершила.

Я лишила Лиама крыльев.

Я отняла у него возможность летать, вырвала его мечту, сломала его судьбу, перечеркнула всю его сущность. Его безрассудная, слепая любовь толкнула парня на этот отчаянный шаг, но осознавал ли он тогда, к чему это приведёт? Понимал ли, что, спасая меня, он лишает себя самого главного?

Он знал, как меня спасти. Но теперь я не знала, как простить себя.

Осознание навалилось с такой силой, что даже боль показалась ничтожной в сравнении с пустотой, которая пришла ей на смену. Пустотой, которая теперь останется со мной навсегда.

Глава 28

От Судьбы не убежишь

Утро я встретила в постели, почти не сомкнув глаз, но, по крайней мере, без слёз. Паника и отчаяние, терзавшие меня накануне, немного утихли, уступив место другой, не менее мучительной мысли. Как мне теперь смотреть в глаза Лиаму и его брату? Как выдержать их взгляды, если я знаю, что они всё понимают?

Особенно Миар. Он знал. Он не произнёс ни единого слова, не осудил, не потребовал объяснений. Просто молчал. Почему? Он жалел меня? Считал, что мне и так достаточно тяжело?

И теперь, осознав это, я поняла: на его месте я, наверное, тоже ненавидела бы себя.

Новая тревога сдавила грудь. Я думала обратиться к Миле, чтобы она разузнала, как Лиам себя чувствует, просто чтобы быть хоть в какой-то уверенности, что с ним всё в порядке. Но встретиться с ним самой? Нет, я не могла. Пока нет. Возможно, позже, когда сумею собрать в кулак всю свою смелость, когда страх и чувство вины перестанут разъедать меня изнутри.

А пока единственный выход — избегать братьев. Раз уж я знаю расписание Лиама, это не должно быть слишком сложной задачей. Главное — держаться подальше, не пересекаться, не давать им шанса заговорить со мной.

Но сперва нужно было прийти в себя. Умыться, переодеться, отвлечься. Занять себя чем-то, чтобы не сойти с ума от собственных мыслей, пока Мила выяснит, как он. Чёткий план — вот что мне нужно. Нужно сосредоточиться на реабилитации, работать над собой, учиться ходить, иначе долго скрываться не выйдет. Особенно от Миара, который двигался с такой скоростью, что ему не составило бы труда найти меня где угодно.

Но сейчас всё это я отложила в сторону. Впереди два часа реабилитации.

В палате меня ждала Ягулька, и, стоило мне увидеть её, как в груди что-то дрогнуло. Воспоминания, затянутые туманом прошлого, словно прорвали плотину и хлынули с новой силой. Я даже не сразу поняла, как резко толкнула коляску вперёд, торопясь к женщине. Сердце колотилось, ладони вспотели от волнения, но, когда я наконец оказалась рядом, то не удержалась — схватила её за руку, цепляясь так, будто это был единственный якорь в бушующем море хаоса, накрывшего меня.

— Ника, милая, у тебя же сейчас нет занятия, — с тёплой улыбкой напомнила Ягулька, мельком взглянув на меня. — Я занята с другой девочкой. Прости.

Я растерянно посмотрела на неё, а затем перевела взгляд на ребёнка, которому она помогала. Маленькая ученица, девочка лет десяти, с явным усилием пыталась встать на обе ноги, несмотря на заметную разницу в длине одной из них. В груди сжалось — жалость смешалась со смущением. Я вторглась в чужое занятие, даже не подумав, что могу помешать.

— Ягулька, я всё вспомнила! — вырвалось прежде, чем я успела обдумать свои слова. Она была единственной, кому я могла довериться, той, кто поддерживал меня раньше. Мне казалось, именно эта женщина поймёт…

Но её реакция оказалась совсем не такой, как я ожидала.

— Ника, я понимаю, что за спиной меня все так зовут, но, если ты не в курсе, моё имя — Егулина Тимофеевна, — её голос стал резче, а улыбка исчезла, сменившись лёгким недовольством. — Неужели ты думаешь, что мне приятно, когда меня