Читать книгу - "Пария - Лин Эфа"

Застыв на месте я пыталась проморгаться, привыкая к темноте. Передо мной сидел никто иной, как собственной персоны Равновесие.

— Я так и знала, что без тебя дело не обошлось! Сукин ты сын! — сложив руки на груди, обвиняюще уставилась на него.

— И что, никаких тебе радостных дружеских объятий? Благодарности за новую жизнь без переломов? Только оскорбления? — надул губы жемчужноглазый.

— Слышь, умник, я тебе сейчас переломы на всю жизнь устрою! Книгу гони! — угрожающие делаю шаг в его направление, — Я голодная и спать хочу! Тошно уже от твоих выкрутасов, со всеми испытаниями, шоссами психованными и орками больными на голову!

— Ладно! Ладно! Но, все же осталось последнее. Тихо-тихо! — примирительно поднял он ладони вверх, видя моё гневное выражение лица, — Это все не моих рук дело. Я всего лишь устроил все так, что ты можешь достать книгу. Прятал ее не я. Но так, как я единственное божественное существо, не покинувшее эту землю, единственный, кто все ещё любит этот мир и верит в него. Я отыскал лазейку в виде тебя, ты в силах все исправить. Видишь ли, если раса шоссов погибнет, вопрос времени, когда канет и все остальное. Боги бросившие Наури, прокляли ее на смерть, оставив друидам эту разрушительную книгу, которая также способна все исправить. — объяснил мне Равновесие.

— Хорошо. — смирилась я, — Что нужно делать?

— Священный омут, книга там. Осталось только достать. — указал он на сияющую разными переливами дыру, позади себя.

— И как это сделать?

— Ты должна догадаться сама. Иначе ничего не выйдет.

— А если не смогу?

— Тогда ты вернёшься в свой мир, в своё прежнее тело, а этот мир погибнет. — пожал плечами Равновесие.

Гневно глянув последний раз на этого осла, я подойдя к омуту уселась на пол и стала думать, как быть. Все, что я знала об омуте. Так это то, что это водоворот. Который засасывает жертву и выплыть невозможно. Однако это не обычный омут, а священный. Значит нужно очень сильно во что-то поверить? Создать себе мысленный якорь? Надеюсь, что моя догадка сработает.

Грустно вздохнув, я призналась себе, что единственным желанным якорем в этом мире, стал зеленоглазый шосс. Я влюбилась в него наверное ещё тогда, в темнице, просто не хотела думать об этом, потому что глупо было мечтать о том, кто никогда не сможет ответить взаимностью.

А потом я подумала, что хочу, чтобы он спас отца и снял проклятие. Очень хотела, чтобы он смог встретить свою женщину, прожить такое прекрасное чувство как любовь. Познать тепло души, этот полет бабочек в животе. Щемящую нежность, счастье взаимности. Создать семью, вырастить детей. Я не хотела, чтобы всю оставшуюся жизнь, он провёл холодным, бессердечным, одиноким, жестоким убийцей, не умеющим любить.

Больше ни секунды не раздумывая, я прыгнула в омут, всеми силами хватаясь за свой якорь, за свою зародившуюся безответную любовь. За желание дать возможность шоссу стать счастливым мужчиной, дать надежду им всем обрести счастье.

Меня поглотил разноцветный свет и я летела, летела, летела. Думая о зеленоглазом и о книге. Не знаю сколько времени прошло, но когда все было кончено, меня просто вышвырнуло на берег моря. Холодные волны окатили белой пеной, накрывая с головой, отплевываясь от солёной воды я выползла на песок, раскинув руки и ноги в стороны. Отдышавшись, завертелась по сторонам в поисках книги, в том, что она где-то рядом, я не сомневалась. Помня как Равновесие сказал, что если я не справлюсь, то вернусь в свой мир, но я еще здесь, а значит все получилось.

Книга обнаружилась на камне, в нескольких метрах от входа в лабиринт. Тяжело вздохнув я поплелась в том направлении. Предстоял не менее долгий путь обратно, только теперь можно было не лезть наверх в поисках правильного пути. Направляясь сюда, я предусмотрительно повязывала ленточки у верного поворота, пожертвовав на это дело целую рубаху.

Глава 8. Дело сделано, сердце найдено

Надо сказать, что из лабиринта я не вышла, а выползла в буквальном смысле. Обратно добиралась из последних сих, не спала несколько дней. Губы потрескались от жажды, в ушах стоял звон, а в глазах двоилось и рябило.

— Книга у меня. — выдохнула, заваливаясь на бок и вытянув руку к небу, обозначив тем самым своё появление.

Ко мне подлетел Астарт, хватая на руки и крепко-накрепко прижимая к груди. Сил сопротивляться не было, поэтому устало прикрыла глаза расслабляясь.

— Мята… Мята… ты цела? Не ранена? Ну, что ты молчишь, скажи хоть слово? — почувствовала, как меня ощупывают, — Думал ты не вернёшься оттуда живой. Уже решил, что больше никогда не увижу твои золотые с прозеленью глаза. Чуть с ума не сошёл… Зачем ты туда побежала? Теперь тебя никуда не отпущу! Сердце, моё маленькое сердечко… — с жаром шептал над поим лицом шосс, гладя по волосам и щеке, баюкая словно ребёнка.

Мне так хотелось спать, что до меня слабо доходил смысл его слов, а потом и вовсе стирался из головы. В какой-то момент даже показалось, что он целовал моё лицо, шепча ещё какие-то слова, но я уже не слышала, проваливаясь в крепкий сон. Выплывала из которого лишь ощущая живительную влагу на губах.

Проснулась не в самом лучшем расположении духа. И снова от ругани этих несносных шоссов. Да что и там неймется, книга ведь уже у них?

— Она могла погибнуть! — нервно рычал Астарт.

— Шан, брат, послушай меня, на девочку нельзя давить. Силой ты ничего не добьёшься, сделаешь хуже. Не делай хотя бы раз в жизни, так как привык поступать. Не все можно брать силой. Умей ждать, будь терпимей! — пытался достучаться до него Диссон.

Интересно, о чем это они? Неужели решили все таки использовать меня в личных целях, силой удерживая возле себя?

— Вы можете не орать хотя бы раз, когда я сплю? Я вам книгу достала, не кажется, что я заслужила немного тишины и покоя? — пробубнила сквозь сон.

— Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? — слишком ласково спросил зеленоглазый.

От удивления я даже один глаз открыла, а затем и второй. На меня внимательно уставились оба шосса и что-то в них обоих неуловимо изменилось.

- Я есть хочу зверски и пить, что-нибудь сладкое. — призналась.

Меня сразу же вкусно накормили и напоили, прям как на убой. Астарт то и дело подкладывал в мою тарелку еду, добренький какой, аж подозрительно. Кажется они и правда что-то недоброе