Читать книгу - "Брак по расчету - Барбара Картленд"

— Зачем вы мне об этом говорите? Хотите испортить настроение? — рассердилась Карина.

Капитан Фаррингтон всю дорогу до дома лорда Стейверли подтрунивал над ней. Когда приехали и Карина поднялась на второй этаж в комнаты, отведенные для лорда Дроксфорда, граф только тогда вспомнил, что еще много вопросов, которые он собирался задать жене, остались без ответа.

В Виндзорский замок вместе с ними должен был поехать еще один приглашенный, поэтому разговор с Кариной откладывался на неопределенное время. Граф, Карина и лорд Линдхёрст разместились на заднем сиденье нового ландо графа, на котором для Карины доставили вечерний туалет из Лондона. Великолепным экипажем правили два кучера в напудренных и завитых париках и роскошных ливреях.

— Я ощущаю себя гранд-дамой, — сказала Карина.

— Позвольте заметить, вы и есть самая очаровательная гранд-дама, — сказал лорд Линдхёрст.

Карина была ослепительна в белом атласном платье, отделанном воланами из дорогих тонких кружев. По вырезу декольте и на поясе были разбросаны букетики цветов, украшенных бриллиантами. На голове сверкала бриллиантовая тиара. Длинные бриллиантовые серьги переливались огоньками, подчеркивая изящную линию шеи. Бриллиантовое ожерелье, гордость Дроксфордов, и бриллиантовые браслеты дополняли роскошный туалет.

Они прибыли в замок незадолго до семи, но до ужина оставался целый час, и гости чинно беседовали.

Огромный, изысканно украшенный стол был накрыт на сорок персон. Карине впервые предстояло есть из золотых тарелок. Говорили, другого такого сервиза нет во всей Европе. В массивных золотых канделябрах горели свечи, и в отблеске их пламени сверкание драгоценностей на дамах наполняло парадную столовую сказочным сиянием.

Карина прочла меню и решила, что их повар в Дроксфорд-хаузе более изобретателен. А Фредди Фаррингтон оказался прав — становилось невыносимо жарко.

Кавалером королевы за ужином был лорд Ричмонд. Король оказывал внимание герцогине Саксонско-Веймарской. Как только расселись за столом, король принялся потчевать гостей изысканными винами. Он настаивал, чтобы гости пили вместе с ним. Так повторялось раз шесть или семь за ужин. Карину этот обычай приятно поразил, но из-за него трапеза несколько затянулась.

Рядом с ней сидел граф Грей. Он развлекал ее беседой. Карина воспользовалась этим соседством и расспрашивала о реформе избирательной системы. Лорд Грей давал ей исчерпывающие ответы на все вопросы.

Спустя какое-то время она поняла, что все, о чем он ей рассказывал, входило в компетенцию ее мужа, и подумала, что премьер-министр, должно быть, удивился, если понял, что ее скудные знания о предполагаемой реформе — результат прохладных отношений между супругами.

Кофе подавали в парадной гостиной. Играл оркестр.

Королю скоро наскучил церемониал, и он сказал:

— Миледи, хочу показать вам Георгиевский зал и зал бальных танцев.

Он подал правую руку очаровательной леди Тейвисток, а Карине — левую. Весело смеясь, они вышли из гостиной. За ними последовали некоторые приглашенные. Лакеи внесли зажженные лампы. Георгиевский парадный зал предстал в полном блеске.

Король наслаждался произведенным эффектом. Он показал гостям щит Ахиллеса из чистого золота — король подчеркнул, что, по преданию, это действительно ахиллесов щит, — хрустальные кубки, инкрустированные бриллиантами и рубинами, тигриную голову из чистого золота, искусно выполненную в натуральную величину.

Была там еще и птица ума. По виду она напоминала павлина и была сделана исключительно из бриллиантов, рубинов, изумрудов и сапфиров. Король сказал, что это сокровище из далекой Индии принадлежало Сахибу Типпо и, после того как англичане завоевали город Серингапатам, столицу южного штата Майсор, в тысяча семьсот девяносто девятом году, тридцать три года назад, птицу водрузили в Виндзорском королевском замке.

Все это было весьма интересно. Наконец прием подошел к концу, гости стали разъезжаться, и после теплого прощания с хозяевами замка лорд Дроксфорд и Карина сели в ландо и отбыли в Лондон.

— Понравилось ли вам в Виндзоре? — спросил граф.

— Не могу выразить словами, — ответила она. — Замок такой величественный! А какие бесценные сокровища! Легко понять восторг короля, после того как он столько лет провел в своем захолустье. Иногда он просто не в состоянии скрыть переполняющие его чувства от перемены обстоятельств.

— Вы произвели на него впечатление, — заметил граф. — Он всегда питал слабость к хорошеньким женщинам.

— Вы полагаете, что я хорошенькая? — спросила Карина, понизив голос.

Он не ответил, а она внимательно посмотрела на его лицо, освещенное неярким светом, падающим от свечи в фонаре, прикрепленном на стенке ландо.

Язычок пламени подрагивал, и она не смогла как следует разглядеть выражение его лица, но, уловив суровый взгляд, быстро добавила:

— Благодарю вас, что вы не очень сердиты на меня из-за Мерлина. Я думала, что это приведет вас в ярость.

— Почему вы ничего мне не сказали?

— Я думала, что вы не позволите мне участвовать в скачках. А Нэт так мечтал об этом. Я не хотела его разочаровывать.

— Очень мило! Стало быть, переживания конюха для вас важнее того, что чувствует муж?

— Я не это имела в виду, — ответила Карина.

— Что касается Мерлина, вы оказались правы, а я ошибся, — сказал граф. — Пока не увидел его в беге, очень сомневался. Снимаю, как говорится, перед вашим чутьем шляпу, Карина.

— Ну вот, теперь вы еще и подтруниваете надо мной. Это всего лишь элементарное везенье! Скажите, вы не будете против, если я еще куплю лошадей на выигранные деньги?

Граф помолчал, а потом сказал:

— Я разрешу вам держать собственных скаковых лошадей в собственной конюшне, если вы этого так хотите, но есть одно условие, на которое вы должны согласиться. В противном случае — я буду непреклонен.

— Скажите какое? — спросила она.

— Вы никогда более не увидитесь с Мерриком.

Она задержала дыхание.

— До сих пор я относился к этому снисходительно, — добавил он, прежде чем она смогла что-то сказать. — Но о ваших отношениях с Мерриком говорят в свете, а я этого терпеть не намерен. Карина, вы должны дать честное слово, и надеюсь, сдержите его, что больше не будет ни прогулок, ни танцев, ни любых других отношений с этим человеком, которого, как вы прекрасно знаете, я вычеркнул навсегда из списка моих знакомых.

— А если я скажу вам, что у меня могут быть и мои собственные знакомые… — начала она говорить.

— Я знал, что вы это скажете, — перебил он ее. — Я жду от вас обещания никогда с ним больше не видеться.

— А если я… не дам… этого обещания?

Возникла пауза.

— Тогда я должен буду принять соответствующие меры, — ответил граф.