Читать книгу - "Ночь герцогини - Элоиза Джеймс"

В его глазах мелькнул огонек веселого изумления, говоривший... черт, о чем же он говорит?

– А я как раз ломал себе голову над теми стихами, которые вы мне передали, – продолжал он. – Готов поспорить, что завтра утром вы принесете мне две следующие строчки. Я угадал?

– Может быть, – осторожно пробормотала Гарриет. – Если мне их дадут, конечно, – торопливо добавила она.

– Ночной порой... – задумчиво пробормотал Джем. – И дальше что-то о том, что соловей, мол, поет по ночам. Звучит несколько театрально, вы не находите? Как будто из какой-то очень старой пьесы.

Мистер Поуви поставил на стол перед ними нагруженный блюдами поднос.

– Яйца в горячем масле, милорд, – объявил он. – Масла побольше, как вы предпочитаете. И горячий чай с лимоном.

– Спасибо, Поуви. Об остальном мы позаботимся сами, – кивнул Джем. Это было сказано добродушно, но таким тоном, что дворецкий моментально исчез.

– Над чем вы сегодня работали? – осведомилась она, впиваясь зубами в кусочек поджаренного хлеба.

– В основном занимался тем, что писал письма. Лорд-канцлер сообщает, что его величество очень расстроен из-за огромного долга королю Дании. Но я еще два года назад предупреждал, что лучше не вкладывать деньги в акции «Гинни компани», которую субсидирует Дания, однако моим советом пренебрегли. Так что решать эту проблему членам тайного совета теперь придется своими силами.

– Значит, вам приходится общаться с лорд-канцлером? – удивилась Гарриет.

– Деньги! – пожал плечами Джем. – Если у вас они есть, вас постоянно втягивают в разговоры о таких вещах, о которых вы предпочли бы не говорить.

– С лорд-канцлером?

– И с его величеством тоже. Готов поспорить, что еще до конца недели король отправит министра финансов в отставку. Нет, единственным, интересным событием за весь день стал момент, когда я распечатывал посылку с очередными редкостями, которую отправил мне из Лондона один из моих людей.

– И что там было? – полюбопытствовала Гарриет.

– Саламандра, – улыбнулся Джем. – Еще кое-что. И обломок креста, на котором был распят Христос, хотя это уже сороковой по счету, который мне предложили купить. Из всех этих обломков дерева можно построить второй Ноев ковчег.

– Тогда для чего вы его купили? – удивилась Гарриет.

– Он был частью лота, – объяснил Джем. – В прошлом году умер мсье Бонне де ла Мосон, и его коллекцию редкостей пустили с молотка.

Она заметила, что Стрейндж пристальнее, чем обычно, приглядывается к ней.

– Сам-то я по натуре человек ленивый и безответственный, – добродушно хмыкнул он. – Просто мне нравится коллекционировать диковинки... меня всегда влекло к себе все редкое и необычное...

При этих словах в глазах его загорелся огонек, заставивший Гарриет впервые задуматься над тем, не относит ли Джем к числу диковинок заодно и ее саму.

– Все, что не вписывается в общепринятые рамки, само по себе представляет немалую ценность, – продолжал Джем. – А возьмите хотя бы людей – все они так похожи. Скучно до зевоты.

Гарриет довольно быстро расправилась с яйцами в горячем масле. Они и впрямь таяли на языке.

– Тогда почему, ради всего святого, ваш дом всегда битком набит людьми? Если вам с ними скучно, выставите их за дверь. А раз вы этого не делаете, значит, вам нравится окружать себя людьми.

– Ну, тех, кто приезжает в мой дом, вряд ли можно назвать обычными людьми!

Гарриет немного подумала.

– Не согласен, – наконец объявила она. – Хотя поначалу они показались мне довольно забавными. И все же... Знаете, что поразило меня больше всего? Что при всех своих странностях Китти, в общем-то, мало, чем отличается от других юных леди.

– Китти не леди, – возразил Джем.

– И, тем не менее, она очень похожа на них. Тот же тоскливый, ищущий взгляд... ну, вы понимаете. Могу поспорить на что угодно, что она готова выскочить замуж за первого же, кто...

– Пожалуй, мне стоит попридержать язык, – пробормотал Джем.

– Она выйдет замуж и народит кучу детей, – твердо сказала Гарриет. – И хотя потом станет частенько рассказывать, как была одной из Граций, и даже, может, будет с тоской вспоминать это время, но дети не дадут ей скучать и она будет счастлива. Мне даже кажется, что она не станет сильно горевать по тем дням, когда она расхаживала с ангельскими крылышками за спиной.

– Для юнца вы слишком здравомыслящи, – буркнул Джем.

– Ну, здравомыслие – привилегия не только пожилых! – парировала Гарриет.

– И откуда оно берется, позвольте спросить?

– О, от скуки, конечно, – беспечно бросила она. – Когда становится скучно, поневоле начинаешь о многом задумываться. Вот поэтому я и говорю, что между представителями лондонского света и вашими гостями на самом деле очень много общего.

– А что вы думаете о Вилльерсе?

– Он другой. У него есть страсть.

– Шахматы?

– Да. А когда в душе человека живет страсть, у него и жизнь совсем другая.

– А у вас она есть? – Эта фраза прозвучала как обычный вопрос, но Гарриет почему-то смутилась.

Интересно, а у нее есть какая-нибудь страсть? Есть ли у нее то, что привязывает ее к жизни – в отличие от Бенджамина? Он покончил с собой, когда понял, что не может быть первым. Что ж, это тоже своего рода страсть...

– Настоящей, наверное, нет. А у вас?

– Мне повезло, – сказал Джем, расправившись с последним тостом. – У меня, их несколько. Собственно говоря, меня просто-таки обуревают страсти. Мне нравится создавать что-то... вспомните мою падающую башню. Люблю узнавать о всяких диковинках, которые встречаются в природе. А еще я очень люблю наблюдать за тем, как оборачиваются деньги, что весьма полезно для моего кошелька.

– Вам действительно повезло, – кивнула Гарриет. – Если надоедает одно, то всегда остается что-то другое.

– Так найдите и себе какую-то страсть, Гарри. Бог свидетель, вам это необходимо!