Читать книгу - "Право на эшафот - Бронислава Антоновна Вонсович"

Она засуетилась, торопясь выполнить мою просьбу, и чуть не сбила стул, который удержал подскочивший Диего. Не успела она отойти, как дон сел рядом и поставил защиту.

— Я так понимаю, вы согласны?

— Предложение заманчивое, — подтвердила я. — Но труднореализуемое. Я лицо зависимое.

— Зависимое? После того как своими глазами наблюдал за тем, как вы спускаетесь из окна на самодельной верёвке, в жизни этому не поверю. — Он расхохотался, наверняка припомнив эпичное зрелище.

— К сожалению, здесь придётся слишком долго спускаться, — не приняла я его шутливого тона. — Кроме того, у меня в комнате не найдётся достаточного количества штор и простыней.

— Веская причина.

Он опять рассмеялся, глядя на меня влюблёнными глазами: представлял, наверное, как я спускаюсь по стене замка прямо ему в руки.

— Заклинания я почти все забыла, — продолжила я, не упоминая, что восстанавливаю их со скоростью, достаточно для того, чтобы через пару недель «вспомнить» всё, что знала Эстефания. — Поэтому тоже не смогу использовать.

— Если принципиальное согласие получено, остальное — мелочи, которые с лёгкостью разрешит Его Величество.

— Телепортирует меня прямо в университет? — усмехнулась я.

— Почему нет? — неожиданно ответил Диего. — Я с ним обсужу этот вопрос и вернусь поближе к началу занятий. — Он развеял защиту и сказал: — Мне жаль, донья, что мы не договорились.

— Некоторые вещи для меня неприемлемы, — холодно сказала я и встала, заставив подскочить не только гостя, но и экономку. — Я вас больше не задерживаю, дон Диего. Письмо тоже заберите.

Я протянула ему конверт, он же взял мою руку и прижался к ней долгим поцелуем. Я сразу вспомнила, что он — один из преподавателей университета, и занятия там показались куда менее привлекательными, чем в начале нашей беседы. Руку я вырвала и вышла и гостиной, не прощаясь.

Глава 17

После визита Диего у меня появилась уверенность, что тётушку долго ждать не придётся: ровно до того момента, как она прочитает письма, отправленные местными шпионами, и воспользуется телепортом. И не факт, что она сообщит о своём прибытии, а не воспользуется транспортом в городе. Во всяком случае я бы сделала именно так, если бы хотела застать врасплох.

Это значит, что у меня в распоряжении от силы 1-2 дня, потому что показывать графине Хаго, что я что-то умею, казалось не самой лучшей идеей. На случай если ей докладывает библиотекарь, на столе я держала первый том по основам магии с закладкой на десятой странице и красочную книгу «Занимательная алхимия» с описанием простеньких опытов для детей. Самое обидное, что заниматься приходилось только в библиотеке: вынести оттуда что-то было невозможно — просто на пороге я словно утыкалась в невидимую преграду и дальше пройти не могла. Подозреваю, не будь я под тётушкиной опекой, защита замка позволила бы проносить что угодно, но пока даже рецепты зелья, которое я собиралась приготовить, я выписывала на листочки. Правда, сразу после того, как я получала готовое зелье, его рецепт словно вставал на место в голове и в повторении не нуждался. Работа с алхимическими ингредиентами была непривычна мне, но не Эстефании: руки делали всё сами, стоило чуть перестать на них концентрироваться.

Я почти закончила с учебниками из указанного Катей стеллажа, когда внезапно сообразила: она-то точно не ограничивалась этой подборкой, наверняка было что-то ещё, где и обнаружилось нечто, сильно испугавшее мою предшественницу. А значит, это нужно найти и мне, чтобы представлять, с чем бороться. Осознав это, я сразу направилась к библиотекарю:

— Никак не могу вспомнить название одной книги, — я ему мило заулыбалась, надеясь, что это выглядит достаточно дружелюбно. — Уверена, что брала её в последние пару месяцев. Может, больше. Вы мне не поможете?

— Разумеется, Ваше Сиятельство. — Он суетливо задёргал ящик конторки, который то ли рассохся, то ли просто не хотел открываться, и вытащил оттуда толстый гроссбух, в котором по дням было расписано всё, что брала моя предшественница.

Улыбка увяла сама собой: очень уж много Эстефания изучала в последние месяцы. Более того, большинство названий выглядело слишком сложно для меня, что значит, что опережала она меня по знаниям очень сильно. Хотя…

— Я бы хотела пересмотреть вот эти…

Я указала изящным пальчиком с аккуратным ногтем, покрытым розовым лаком, на «История возникновения университета в Муриции в сравнение с таковыми в близлежащих странах», «Фамильяры. Выбор, привязка, утеря» и «Редкие зелья моденских магов».

Библиотекарь поводил глазами за движением моего пальца, потом с тяжёлым вздохом ответил:

— Мне очень жаль, Ваша Светлость, но Её Сиятельство запретили мне вам выдавать первые две книги.

Внешне я оставалась спокойной, но внутри… внутри я сейчас напоминала собаку в охотничьей стойке. Значит, верным путём иду. Значит, именно в этих книгах было что-то, напугавшее Эстефанию до утраты желания оставаться Сиятельной доньей. Не зря мне казалось подозрительным отсутствие фамильяра. Наверняка он был утерян не просто так.

— А если мы ей не расскажем?

Я жалобно округлила глаза и рот. Но моя гримаса на библиотекаря не впечатления не произвела. Он отрицательно покрутил головой и ответил:

— Мне очень жаль, Ваша Светлость, но нет.

— А вы не забыли, любезнейший, — подпустила я в голос металла, — что через несколько лет вы будете зависеть исключительно от меня, а не от моей тёти?

— Ваша Светлость, — умоляюще сказал он, — я под клятвой, поэтому никак не могу ослушаться Её Сиятельства. Неужели вы забыли? Даже если вы меня испепелите прямо здесь и сейчас, ничего не изменится.

Мне стало немного стыдно, но не настолько, чтобы сразу сдаваться.

— Но «Зелья» же под запрет не попадают?

Сама не знаю, почему я решила взять эту книгу. И сначала, когда взгляд на ней задержался, и потом, когда выяснилось, что её мне брать разрешили, поскольку там ничего опасного для тётушки нет. Возможно, потому что у неё было самое понятное название из всего списка?

— Не попадают, Ваша Светлость, подтвердил он. — Сейчас принесу.

Отсутствовал он недолго и принёс… книгой это назвать у меня язык бы не повернулся: тоненький блокнотик с пожелтевшими страницами, исписанными от руки. Одна радость — чернила ничуть не потускнели со временем, всё так же чётко выделяясь на