Читать книгу - "Спаси нашего сына - Гузель Магдеева"

— Проходите, Арслан Дамирович уже на месте, — девушка-администратор в форменной одежде подхватывает папку и делает приглашающий жест.

Иду молча следом, размышляя над тем, как пройдет наш разговор.

С Сабировым мы знакомы уже больше десяти лет: когда я только начинал свой бизнес, он уже вращался в нужных кругах. Его связям и умению решать вопросы может позавидовать любой решала, но здесь как с сатаной: пришел за просьбой, а ушел, продав душу.

Впрочем, в своих желаниях раньше я всегда был осторожен. Умение просчитывать в бизнесе на несколько шагов вперед могло мне оказаться на том месте, где я есть. Это, а еще безжалостное впахивание по двадцать часов в сутки. Кто хоть раз поднимал на себе крупный бизнес, знает, что это такое.

Охрана Арслана — два быка, прохожу мимо, не сбавляя скорости. Меня они знают в лицо и видимо, в круг доверенных лиц у начальства я вхож.

Сабиров сидит в вип-кабинке «Чайхоны», в руках мобильный телефон, который он листает лениво одним пальцем. Замечаю на этой руке печатку. За границей, да в прочем, и у нас тоже, такие украшения давно моветон, но Арслану они идут.

— Приветствую, Егор, — он приподнимается, протягивая руку и мы обмениваемся крепкими рукопожатиями. На удивление, напряжения лишнего я не чую, и по лицу вижу, что Сабиров встрече рад.

Вопрос, чему именно он радуется, остается все еще открытым.

— Чай, что-нибудь покрепче? — на правах хозяина интересуется он.

— Кофе, — хотя в такую жару кофе в меня не лезет, но здесь кондиционер работает во всю мощь, и не скажешь, что за окном конец лета и адское пекло.

— А я все больше по чаю, — он берет в руки стеклянный стакан, армуду, кажется, и делает маленький глоток, — в такую жару самое то.

Еще несколько минут мы ведем светскую беседу, плавая, как две хищные акулы возле лакомой цели: никто не делает шаг первым, но и отступать не планирует, только круги все сужаются.

Наконец, когда все ритуалы соблюдены, я понимаю, что не хочу больше тянуть кота за хвост. Чертовски сложными были последние дни, чтобы еще искусственно нагнетать обстановку.

— А теперь можем поговорить о главном.

Арслан оценивающе смотрит на меня, но я и бровью не веду, чтобы поторопить его. Если ему так нужна эта игра, черт с ним.

— Твой вопрос еще не решился? — произносит, наконец, с ленцой.

Я контролирую лицо, мотая головой:

— Нет, он еще открыт. Но появились новые нюансы.

— Тетку не опознали? — а вот это уже ход с козырей, Арслан и не думает больше скрываться, а я зубы сжимаю так, что челюсть трещит. Какого лешего его потянуло в это грязное дело?

— Нет. Давай не будем ходить вокруг да около, говори прямо.

Он откидывается на спинку низкого дивана, обтянутого цветастым ковром. Нарочитый восточный колорит «Чайхоны» меня раздражает, как и паузы Сабирова, но сегодня инициатива на его стороне и приходится терпеть.

— Этой квартирой заинтересовались серьезные люди, — здесь мне хочется фыркнуть, а я тогда кто, хрен с горы? Черт возьми, ненавижу, когда кто-то пытается меня нагнуть. Я слишком много времени проводил между Москвой и Дюссельдорфом, и теперь есть ощущение, что мое имя здесь потеряло вес. И это несмотря на то, что подо мной электрогенерирующая компания, питающая теплом и светом пол-города.

— И насколько они «серьезные»? — делаю акцент на последнем слове, намекая, что я и сам не пальцем делан. Сабиров криво ухмыляется:

— Не без хорошей крыши. Но, видимо, когда квартиру выбирали, не знали, что девка от тебя беременная, по виду, жили они плохо, тетка без справки, но чокнутая, бери и выписывай.

Мой скрип зубов на входе в ресторан слышно, но я пытаюсь унять собственное раздражение.

По факту, ни слова лишнего: Ева действительно жила за той чертой, когда не живут даже, а выживают, и пока хранила от всех в тайне, кто отец ее ребенка, предположить можно все, что угодно, хоть от студента-однокашник беременность.

Затыкаю в башке внутренний голоса с демагогией по поводу того, как легко и просто облапошить беззащитную бабку и беременную девку. В мире нет и не было никакой справедливости, разводят всегда тех, кого легче, но здесь черные риелторы вытянули несчастливый билет.