Читать книгу - "Дни гнева, дни любви - Роксана Гедеон"

Утром городок, где мы заночевали, показался мне и веселее, и приветливее. Солнце светило ярко, совсем по-летнему, и решительно изгоняло мрак из средневековых узких улиц. Небо из серого сделалось почти голубым. Гранитная дорога шла через равнину с друидическими камнями, покрытыми мхом, но теперь природа вокруг улыбалась, и настроение у меня было приподнятое. Какой-то бретонец согласился довезти нас через Лориан, край гибели кораблей, до Кимперле, где мы и поужинали. Вместо кофе здесь подавали маленьких, слегка посыпанных солью рыбок.

Чем дальше мы шли вперед, тем радостнее становилось у меня на душе. Голубело небо, унимался ветер, все пышнее зеленели леса…

– Смотрите, смотрите, да это же маки!

В гиацинтовом золотисто-красном свете заката головки маков сливались в один ослепительный ковер, легкий и колеблющийся по земле. Ветерок перекатывал по этому полю алые волны.

Я стремительно побежала вперед, одурманенная запахами цветов, моря и солнца. Воздух звенел от чистоты и прохлады, и в розово-персиковой вечерней дымке плавали легкие пушинки тополиного пуха.

Я рвала маки, сплетая из них венок, быстро слизывая с пальцев сок тугих оборванных стеблей. Кристиан присел на землю и, покусывая соломинку, с полуулыбкой наблюдал за мной.

– Ну как, этот венок мне идет?

Ах, я спрашивала, а ведь сама знала, как чудесны мои золотистые волосы в ореоле ярко-красных маков! Да еще если черные глаза сверкают счастливым огнем, а вокруг – пышный океан зелени и голубизна неба.

– Великолепно, – отвечал Кристиан.

Но что значили эти слова? Лучше всяких слов убеждал меня его взгляд – восхищенный, дерзкий. Я желанна, да, я желанна, и, Боже мой, как это прекрасно – быть желанной!

Я быстро присела рядом с ним, положила руки ему на плечи и, смеясь, поцеловала в губы. И в тот же миг небо и земля в моих глазах поменялись местами: я чувствовала ласки Кристиана, его тепло и словно бы растворялась в шорохе маков, дуновениях ветра и опаловом цвете заката.

Потом мне стало холодно, и я открыла глаза. Пальцы Кристиана ласкали мою обнаженную грудь, платье было в беспорядке.

– Нет, – сказала я весело, – давайте сначала найдем ночлег.

– Как? – смеясь, спросил он. – Сдается мне, моя милая кузина, что нам придется провести эту сказочную ночь под открытым небом. Мы забрели в такое место, где не живут люди. До города далеко, а вокруг – ни души… Остается согреваться любовью, Сюзанна.

– Но здесь же должна быть какая-то ферма… Пойдемте-ка, мне угодно вас немного помучить, милейший кузен!

Через час, когда сумерки уже сгустились, а трава в поле пригибалась от ветра, мы наткнулись на крошечный хутор у моря. Слышался шум воды.

– Эти волны плещутся в пещерах, – сказала я. – А от воды ночью будет идти теплый пар.

Мы постучали в ворота, и нам открыла пожилая бретонка – видимо, служанка. Она позвала хозяина. Тот был так любезен и, к нашему счастью, доверчив, что пустил нас переночевать и добавил, оглядев наши скромные одежды, что не потребует за ночлег никакой платы.

Постель была более чем скромная – огромный ворох сена на сеновале. Свежий пряный дух травы дурманил голову. Едва развязав пояс юбки, я скользнула в жадные объятия Кристиана.

Меня поразило, как горячи были его пальцы по сравнению с моей прохладной шелковистой кожей. Утопая в ворохе соломы, я чувствовала, как щекочут мне шею травинки, и, улыбаясь, ближе приникала к Кристиану, к его гладкой смуглой груди. Мои губы приоткрылись ему навстречу, я подняла руки, чтобы обнять его…

Странный стук заставил нас опомниться, и почти в то же мгновение волна холодной, густой и вязкой жидкости окатила наши лица, волосы и плечи. На губах Кристиана я ощутила ее сладкий-сладкий, как патока, вкус.

– Гм, это мед, – в недоумении произнес Кристиан. – Отличный липовый мед, черт побери. Похоже, что такой же сладкий, как и вы.

Снова целуя меня, он добавил:

– Впрочем, в этом мы сейчас убедимся.

Мы рассмеялись, и тут же позабыли о том, что случилось.

Янтарные капли меда тихо падали на нас, но я поняла это лишь тогда, когда ко мне снова стали возвращаться силы и разум. Было жарко, и я вытерла влажный лоб, слизав с тыльной стороны ладони сладкую жидкость.

Рядом шевельнулся Кристиан, нашел в темноте, среди сена мою руку и поднес к губам.

– Я люблю вас, Сюзанна. Я даже не думал, что так получится. Может быть, только сегодня я понял, какой, в сущности, чушью является эта политика и все, чем мы занимаемся. Все это сплошная суета…

– Вы говорите почти по-библейски, – отозвалась я тихо.

– Вы должны мне верить, – сказал он настойчиво.

– А могли бы вы бросить все это? Скажите, Кристиан?

Он молчал. Я вздохнула. Он, вероятно не сможет. А я бы бросила. Да появись в моей жизни хоть какое-то иное, всепоглощающее чувство, отличное от чувства мести, завладевшего мною сейчас, – и я бы все бросила… Что мне, в сущности, было нужно? То, чего хочет любая женщина. Любимый мужчина, семья, очаг. Правда, у меня внутри уже созревало убеждение, что я, видимо, не создана для всего этого.

Рука Кристиана тихо привлекала меня к себе.

– Сегодня все было восхитительно. Мед и поцелуи – чем не Аркадия?

Лукаво улыбаясь, я высвободилась из его объятий.

– Нет, я больше так не хочу. Я вся липкая, и в моих волосах налипла солома. Я хочу вымыться.

– Нет ничего проще. Ведь рядом море.

Я думала то же самое. Кристиан протянул мне рубашку.

– Прошу вас, кузина.

Притворяясь рассерженной, я покачала головой.

– Сколько раз мне вас просить: не называйте меня в такие минуты кузиной!

Ступая босыми ногами по мокрой траве, я шла к морю. Было тихо-тихо. Теплый ласковый туман клубился над водой. Золотисто-дымчатые кварцы звезд освещали лунную дорожку на море, белую песчаную косу и четкие силуэты голубых елей на утесе. Идиллия…

Волны ласково щекотнули мне ступни. От моря веяло блаженной прохладой, однако я остановилась в нерешительности.

– Идите же, Сюзанна, не будьте скромницей!

Увы, я давно лишилась того бесстыдства, которое процветало в Версале, а возможно, никогда и не имела его. Оглянувшись по сторонам, я подумала, что опасаться мне нечего. Глубокая ночь, вокруг – ни души… Я сбросила рубашку и вошла в воду. Море было теплое-теплое, как парное молоко.

Где-то под водой руки Кристиана нашли меня, обняли и настойчиво тянули к себе. Я поддалась, чувствуя, как растет тепло в груди – тепло, причиной которого был он, граф Дюрфор.

– Вы делали это когда-нибудь в воде? – прошептал он.