Читать книгу - "Дом там, где сердце - Шеннон Фаррел"

Она как раз заканчивала накладывать овес в корыта для кор­ма, когда в конюшню вошел Локлейн.

– Ой, простите, я не знал, что вы здесь, – извинился он, готовый тут же уйти.

– Ничего. Не спешите, давайте поговорим, – робко улыб­нулась Мюйрин и уселась на куче сена.

Локлейн робко взглянул на нее и покачал головой.

– Нет, нет, мне некогда. Нужно закончить буфет для пол­ковника, а потом я собирался запрячь лошадей и отвезти его к нему, если вы не возражаете.

– Конечно, нет. Не стоит просить разрешения на тележку, вы же знаете.

– Я думал, может, она вам понадобится.

– Чтобы нанести светские визиты? – рассмеялась она. Локлейн покраснел.

– Я знаю, что, наверное, вам тяжело, вы ведь к этому совсем не привыкли, миссис Колдвелл, – коротко ответил Локлейн и скрылся в сарае.

Оставшись одна, Мюйрин задумалась: может, Локлейн избегает ее по другой причине? Возможно, его смущает ее благородное воспитание, и он сомневается, справится ли она в Барнакилле. Он, вероятно, думает, что я вернусь обратно в тот прежний пустой мир. В конце концов, Тара ведь ушла.

Мюйрин решительно подняла грабли и начала чистить одну из конюшен. Она всерьез принялась критиковать себя среди куч парующего навоза. Хочет ли она и вправду вернуться к сво­ему прежнему образу жизни, к бесконечным званым вечерам и балам со скучными людьми, с их пустыми разговорами и на­пыщенным самомнением?

Я счастлива здесь, неожиданно поняла она и засмеялась. Во­преки всем трудностям, испытаниям и горестям, которые ей удалось преодолеть, несмотря на тяжелую работу и многочис­ленные жертвы, она была действительно счастлива.

И за это я должна благодарить Локлейна. Он верил в меня, он направлял меня, наблюдал и помогал… Так что теперь от меня зависит, сделаю ли я Барнакиллу преуспевающей, подумала она, закончив чистить конюшни, и пошла в кухню ужинать.

Когда она появилась, Брона и Шерон были уже на кухне. Она принялась резать овощи и чистить картошку так ловко, словно занималась этим всю жизнь.

Женщины обменялись взглядами за спиной Мюйрин, но про­молчали. Они с удовольствием выразили бы вслух свое восхи­щение той, кого сначала приняли за недалекую изнеженную барыню, но посчитали это бестактным. Зато они с восторгом делились своим впечатлением о ней, когда в конце дня все со­брались посудачить за чашкой чая.

Обычно вечерами Мюйрин заканчивала свою работу над шитьем и деликатно удалялась, ссылаясь на то, что ей нужно еще посидеть над книгами. Ей нравились все, с кем она познакомилась в Барнакилле. Она близко подружилась с Броной, Шерон, Сиобан и с ее мужем Патриком. И все же оставалась некоторая сдержанность с их стороны.

Вытирая руки о фартук, она вспомнила, что обещала помочь вечером сбить масло для завтрашней продажи в Кловере, и, выбежав из кухни, почти уткнулась в широкую грудь Локлейна.

Он подхватил ее за локти, когда, поскользнувшись, она рез­ко остановилась, и крепко прижал к себе. Но тут же хриплым голосом извинился и отпустил ее.

Мюйрин посмотрела ему вслед и направилась в сарай, пытаясь подавить закипавшее внутри желание.

Локлейн вошел в кухню никем не замеченный и услышат голос Броны, восхищенно рассказывающей Шерон о том, как умело Мюйрин стала управляться на кухне.

– Никогда бы не подумала, что она хоть один день продер­жится, не говоря уже о месяце. И похоже, у нее получается все, за что она берется.

– К тому же она умеет читать и писать, – с завистью от метила Шерон. – Хотела бы я уметь писать письма, да еще так легко, как она.

– Я уверена, что, если попросишь, она и тебя научит. Что-то говорилось о том, чтобы открыть школу для детей, когда все немного наладится. Знаешь, я слышала, что шотландцы очень холодные и надменные люди, но она ведь не такая, правда?

– Совсем не такая. На занятиях по шитью она просит на­зывать ее просто Мюйрин, и хотя никто из нас не умеет держать в руках иголку, она очень терпелива к нам.

– А как ты относишься к тому, что она собирается сшить нам новые платья к лету? – взволнованно спросила Брона. – С тебя уже сняли мерки?

– Еще нет, но ты должна взглянуть на эскиз моего платья. Оно как будто из тех светских журналов, в которых пишут, какой очередной фортель выкинула королева и все такое, – восхищалась Шерон.

Локлейн молча слушал, как они восторгались Мюйрин, и при­двинулся поближе к камину.

– Так вы думаете, она счастлива здесь? И она захочет остать­ся? – спросил он.

– Да поможет нам Господь, если это не так, – ответила Бро­на. – Я слышала, что с новыми правительственными налогами большинство хозяев не смогут удержаться на плаву. И что им придется выгнать всех крестьян. Если Мюйрин уйдет, мы ока­жемся на улице, как и все остальные несчастные.

– Где вы услышали эту сплетню? – резко спросил он.

– Я слышала об этом на рынке на днях, когда продавала де­ревянные тарелки и другие вещи, сделанные нашими мужчи­нами. Там сказали, что английское правительство повысило налоги и что землевладельцам теперь придется платить гораз­до больше. С мужчин и женщин теперь будут брать одинаковую плату, а за двоих детей нужно будет платить, как за одного взрос­лого, – сообщила ему Брона.

Локлейн нахмурился, проведя в уме некоторые расчеты.

– Нас здесь сто человек. Если это правда, Мюйрин вскоре понадобится очень большая сумма денег.

Брона и Шерон обменялись тревожными взглядами. Локлейн встал со своего стула у камина.

– Что ж, пока не имеет смысла это обсуждать. Поживем – увидим, не так ли?

Женщины согласно кивнули, но в кухне вдруг будто по­темнело. Женщины звали мужчин на ужин гораздо менее бодрыми голосами. Слух быстро облетел все поместье, не­смотря на то, что Локлейн не видел пока оснований для бес­покойства.

Когда ужин закончился, вместо того чтобы остаться шить или заниматься резьбой по дереву, все один за другим разошлись по своим холодным домам, чтобы лечь и забыться, пока крик пе­туха не возвестит о начале нового тяжелого трудового дня.

Локлейн не увидел Мюйрин за ужином. Надеясь разубедить ее в достоверности последних слухов, он отправился на поиски. Он-то знал, чем она пожертвовала ради осуществления своих планов, а теперь вот какие-то новые налоги! Неужели все их усилия окажутся напрасными?

И еще. Счастлива ли Мюйрин? Локлейн всегда восхищался тем, как ей удавалось все, что она затевала в поместье, при этом никто не слышал ни единой жалобы, какой бы трудной и неприятной ни была работа.

Однако она молода и богата. Стоит ей захотеть вернуться в Шотландию к отцу и пожаловаться на свои финансовые труд­ности, ее, скорее всего, примут обратно в круг семьи. Она мог­ла бы удачно выйти замуж, забыв обо всех бедах, или даже найти кого-то, кто согласится вместо нее принять владение Барнакиллой.