Читать книгу - "Любовь как откровение - Лариса Теплякова"

В театральном ВУЗе особый стиль существования. Все дьявольски талантливы и креативны. Все влюблены: в себя, в профессию, в однокашников, в блистательных преподавателей. Все счастливы и от переизбытка эмоций, того и гляди, по стенам пойдут.

А стены заведения в Малом Кисловском переулке помнили звёзд экрана и театра ещё юнцами. Везунчики – выпускники прошлых лет – вселяли оптимизм всем остальным. Преподаватели приветствовали творческую инициативу питомцев. ГИТИС всегда жил под девизом «ребёнка пеленать вредно». Эти слова произнёс прославленный Немирович-Данченко, когда вёл драматические классы. Он полагал, что студентов нельзя сковывать правилами и требованиями. С годами его реплика окрылилась, и ощущение свободы сводило с ума не одно поколение. Все чувства на пределе, все 24 часа в сутки. Всё казалось возможным, и требовалось чуть-чуть постараться.

Однако звёздами театра и кино становились единицы. Каждое действие «затачивалось» на успех, но мало кому удавалось пригвоздить удачу. Шансов будто бы много, но все они призрачны. Лиля в этом очень скоро убедилась.

Дедушка помог ей выбрать стезю, но умер, когда она заканчивала третий курс. Четвёртый год обучения стал для девушки серьёзным жизненным испытанием – она лишилась привычной опеки. Материально она не страдала – дед позаботился и об этом, оставил средства к существованию. Лиля ощущала пустоту и неприкаянность. Хотелось доброй заботы и наставничества. Вместе с тем Лиля остро нуждалась в причастности к сильной творческой личности.

Природа не терпит пустых, незаполненных мест и эмоциональных пробелов. Случилась самая простая история: Лиля влюбилась. Вначале в творца, а потом в мужчину. Им оказался режиссёр, работавший со студентами в Учебном театре ГИТИС. Его звали Леонид, он был в своём деле Бог и царь. Его так и именовали – царь Леонид, ему это очень шло.

Лиля не стала таиться, она сама подала повод к сближению. Они быстро сошлись, несмотря на разницу в возрасте. Ему было под сорок лет, а ей недавно минуло двадцать, но роман увлёк обоих. Она уже грезила, что они станут, как Герасимов и Макарова, как Бондарчук и Скобцева, как Басов и Титова, как Меньшов и Алентова. Ведь это так естественно для творческих личностей – любовь и работа, всё в одном котле. Чувства кипят, горячат, возбуждают воображение. Режиссёр влюблён в свою актрису и даёт ей лучшие роли. Она блещет талантами, и весь мир в восторге. Всем хорошо.

Лиля обожала Леонида, однако именно он первым усомнился в её сценических способностях. Он не давал ей главных ролей, он не брал её на театральные фестивали, он не выводил её в свет. Зато Леонид беззастенчиво пользовался её молодостью, жадно любил её тело и наслаждался юной красотой уединённо, интимно, в своё удовольствие. А актрис он ценил характерных, у которых вся прелесть сокрыта внутри, как у Инны Чуриковой. «Наружная красота оскорбляет посредственных людей», – говорил Леонид. – А зрители и есть обычные граждане, с неправильными чертами лиц, лишёнными изящества. И больше всего им хочется смотреть и читать о таких же, как они, себе подобных. Красота – это отклонение от нормы. Она провоцирует нездоровое любопытство и ярость, вызывает животную страсть. А надо играть, поражать талантом, внутренним горением. Это сложно. А хорошенькая актриса выйдет, и все на неё уставятся, вожделея, злясь и завидуя. И уже никого не волнует замысел режиссёра, все пожирают её глазами. Даже женщины».

Получалось, что на сцене должны лицедействовать талантливые дурнушки, а красоткам – место в постели. У Лили было другое мнение, но она не спорила в лоб, она гнулась и вилась, как вьюн. Она угодливо обсуждала с Леонидом его задумки, деликатно подсказывала режиссёрские ходы, и он прислушивался, применял её идеи. Лиля надеялась, что любовь понемногу преодолеет все разногласия, растопит его душу, и Леонид увидит, что она хорошая актриса. И в самом деле – не прятать же ей свои густые роскошные волосы, свою фигуру, своё лицо. Она хороша собой и счастлива с ним.

Однажды к ней в столовой подсел однокурсник, хороший приятель, славный паренёк. Разговорились, заспорили по-свойски. «Тебе надо дальше держаться от Леонида, Лилька! – сказал он. – Понимаешь, в нашей профессии многое зависит от личности педагога. Один мастер сочтёт тебя бездарью, а другой сделает звездой. Он не твой Мастер. Он деспот и чудак, как и все цари. Заканчивай учёбу и беги от него подальше».

Куда было бежать, когда уже приросла душой и телом? Рвать живую ткань отношений? Раздваиваться, терпеть невыносимую боль?

Леонид был начитанным, умным, разговорчивым. Он часто цитировал ей чьи-то мудрые высказывания. «Есть особая свобода в том, чтобы принадлежать телом, а душу сохранять одинокой!» Или вот другое изречение, из древнего даосского трактата: «Тому, кто стремиться продлить жизнь, следует обращаться непосредственно к её источнику. Необходим частый, и даже постоянный контакт с молодым телом»… Утверждают, что этот опус был настольной книгой Мао Цзэ Дуна. Лиля этого политического деятеля терпеть не могла. Тот ещё персонаж, губитель душ человеческих!

Лиля не очень вникала в смысл причудливых цитат. Жизнь представлялась ей не такой сложной, как в этих мудрёных толкованиях. Всё гораздо проще. Любовь или есть, или её нет. Остальное не так важно.

Однажды Леонид ей бросил в раздражении: «Никакая ты не актриса! А вот ложишься в постель, и нет тебе равных! Уж ты мне поверь! Ты любовница по сути своей».

Помнится, в голове тогда мелькнуло: «Значит, сравнивал с другими!» А его выкрик осел в душе чёрной сажей. Она поверила ему окончательно: не актриса.

А что ей оставалось? Впрочем, осталось кое-что. Горечь. И кое-кто. Живой комок внутри. Он ещё не шевелился, но жил своей утробной жизнью.

Узнав о её беременности, Леонид возмутился, словно ему нанесли личное оскорбление. Жена и дети в его планы не входили. У него уже была семья, он с ними расстался, а новых родственников заводить не намеревался. Он выразил своё мнение резко, чётко и однозначно. «Женитьба – это бытовая драма, мне она не интересна», – заключил Леонид.

Когда все иллюзии развеялись, пришлось делать аборт. Было уже немного поздновато, и операция прошла с осложнениями. Лиля впервые попала в стационар, и чувствовала себя ужасно в унылых больничных стенах. Ей казалось, что её тело терзают, отрезают от него кусочки, цедят кровь, уродуют плоть и душу. Однако она выжила, оправилась и по возвращению заявила Леониду, что между ними всё кончено.

Он не желал полного разрыва, у него имелись свои соображения, но Лиля на этот раз не покорилась. Она проявила твёрдость, чем очень изумила царя Леонида. Расставались тяжело, мучили друг друга упрёками. У каждого собралась своя коллекция претензий. Драть по живому пришлось, иначе не получалось. Она тогда ему сказала: «Ты, пожалуй, в детстве был жестоким мальчиком. Истязал кошек и отрывал крылышки бабочкам». Именно бабочкой без крыльев она ощущала себя в те дни.

ГИТИС Лиля окончила в те времена, когда он уже стал РАТИ – Российский институт театрального искусства. Изменилось не только название любимого ВУЗа – переименованию подверглись улицы Москвы, станции метро, и даже страна стала называться неудобным словом СНГ. Менялись ценности и стереотипы. Конец века, стык эпох. Спрос на традиционное искусство резко упал. Ненужными оказались не только выпускники РАТИ, но и многие заслуженные артисты. Пришлось искать место в жизни, и тут её выручала яркая внешность вкупе с умом. Красота помогала отворять двери, а дальше Лиля сама режиссировала ход событий.