Читать книгу - "Здравствуй, Даша! - Микола Адам"

– Что с тобой? – положил Николай Михайлович руки Даше на колено. Типа его руки помогут прекратить этот водопад. Всхлипы наоборот участились. Даша ненавидела себя, но еще больше ненавидела Николая Михайловича за то, что он видит ее, страшную уродину, с размазанными по лицу соплями. Но все же из-за него!..

– Ненавижу вас! – сквозь рыдания прорвались ее слова, а потом вырвались, как вода, сломавшая плотину. – Чё пялитесь? Я так вас ждала! Думала, придете, как всегда, и спасете меня! А вас и след простыл! А я жду вас, жду, как дура, изображаю из себя сильную амазонку, взваливаю на себя папу и Верку. Я чуть не надорвалась по вашей милости! Даже надорвалась, а вас все равно нет. Верка ноет и ревет постоянно, и мне хочется тоже. Но я, как стойкий оловянный солдатик, держусь, кусая губы, потому что кто-то же должен присматривать за сестрой и папкой. Тот тоже хорош. Спрятался, как страус в песок, с головой в бутылку. А я хоть разорвись. А мне всего пятнадцать лет! Понимаете, Николай Михайлович, пятнадцать! Только в январе будет шестнадцать. Я не обязана быть сильной! Я вообще эмо. Это мне положено плакать, а не им. Но нет, я должна была собрать волю в кулак и отвечать за своих родных, которые старше меня, но оказались слабыми, не подготовленными. Получается, я одна бессердечная и бесчувственная тварь с каменным сердцем. И в этом виноваты вы! Потому что не пришли и не забрали у меня эту проклятую силу!

Даша ударила Николая Михайловича по лицу. Потом еще раз и еще. Она дарила ему пощечины, точно графиня Диана из фильма «Собака на сене» своему секретарю Теодоро. Но там было кино. А здесь по-настоящему. Николай Михайлович покорно сносил ее удары, словно и впрямь виноват. Но это же не так. Даша сразу поняла, что она не права. Но не могла остановиться. А когда прекратила, увидала его красное лицо, испугалась, что он сейчас уйдет, обидится и уйдет, и будет прав. Даша закрыла лицо руками, чтобы не видеть, как Николай Михайлович соберется и сдратует, оставив ее одну. Она заслужила, она стерпит. Но он никуда не ушел. Все так же стоял, держа руки на ее коленях и трогательно и смешно улыбался.

– Николай Михайлович! – обняла Даша его за шею, прижалась щекой к его щеке, вытирая слезы о его небритую несколько дней кожу. – Простите меня! Простите дуру малолетнюю! Я сама не своя! Говорю какие-то глупости. Вы совсем ни при чем. Вы же такой хороший, и такой большой, то есть высокий. Всегда выручали меня, вот я и понадеялась, что вы придете, а вы не пришли…

– Я не мог, – произнес Николай Михайлович.

– Но почему? – продолжала всхлипывать Даша, не в силах успокоиться. – Вы же всегда могли раньше…

– Я не мог, – грустно повторил Николай Михайлович. – Правда, не мог.

– У вас что-то случилось? – поняла Даша, немного ослабила кольцо объятий, всматриваясь в усталые глаза Николая Михайловича.

Тот достал из внутреннего кармана фотографию. Даша взяла ее обеими руками, отстранившись от Николая Михайловича в прежнее положение. На фото был Николай Михайлович в форме спецназовца, молодая красивая женщина и девочка лет трех у нее на руках.

– Это мои жена и дочь, – объяснил Николай Михайлович.

– Я поняла, не дура, – отозвалась Даша, не отрываясь от изображения. Плакать перестала. Иногда вздрагивала от запоздалого одиночного всхлипа. – Вы были у них? – догадалась. – А почему они не здесь?

– Их нет, Даша, – сказал Николай Михайлович, налил себе водки, выпил залпом, закурил.

– То есть, как нет? – и без того большие глаза Дашины расширились от страшного предположения, возникшего в голове.

– Вообще нет, – произнес Николай Михайлович. – Они погибли, как и твоя мама. То есть, не как твоя мама. Их убили. Но сути, в целом, обстоятельство не меняет.

– Простите, – вернула Даша фотографию. – Я же не знала. А вы служили в спецназе? – не удержалась от любопытства.

– Служил.

– А тут как?…

– Я заочно окончил кулек. Командир группы настоял.

– Но тут же хуже, чем было раньше. Я же не совсем даун и понимаю, что к чему. Вы что, убили кого-то?

– Хвалю за проницательность, – выпил Николай Михайлович еще.

– Вы убили тех, кто убил вашу жену и дочку? – догадалась Даша.

Николай Михайлович кивнул.

– Ну и правильно сделали, – поддержала его.

– Меня не закрыли только из-за командира нашей группы. Он помог и нашел по Интернету мне работу в вашем городе, – признался Николай Михайлович.

Даша понимающе задумалась. Теперь понятно, отчего он такой бесстрашный и так лихо дерется. Выходит, у них на двоих общее горе. Оба потеряли самых близких людей. Что ж, Даша, Николай Михайлович, точно твой, раз тебе одной открылся. Не будет же он вечно верен своей мертвой жене. Даша, стопудово, ему нравится.

Она предложила выпить на брудершафт. Он согласился.

– Целуйте меня, – сказала Даша, когда они поставили пустые стаканчики на рояль. – Теперь не отвертетесь. По обычаю должны.

Легкий поцелуй, когда губы только касаются друг друга, Дашу не устраивал. Она взяла инициативу в свои руки, вернее, в губы. Не зря же Верка учила. Пускай только скажет, что Даша не умеет целоваться или ему не понравилось!..