Читать книгу - "Ангелы - Мэриан Кайз"

Я записала номер и сказала:

– Спасибо.

– Спасибо вам, – жизнерадостно ответила она.

Я же, в отличие от нее, так жизнерадостна не была. Я проснулась в двадцать минут четвертого с непреодолимым желанием позвонить Гарву. Я на цыпочках прокралась в гостиную и в темноте набрала его номер. Мне просто хотелось поговорить с ним. Не до конца уверена, о чем именно. Но ведь было же время, когда он вел себя так, словно любил меня больше всех на свете. Думаю, мне нужно было знать, что даже если он и любит эту новую женщину, то меньше, чем когда-то любил меня.

В трубке раздались какие-то шумы и щелчки. На другом континенте зазвонил телефон. Я начала возбужденно грызть конфету, обмотанную вокруг моего запястья. Но дома никого не оказалось. Я неправильно решила арифметическую задачку. В Ирландии на восемь часов больше, так что Гарв на работе. К тому времени, когда я решила перезвонить ему в офис, мое отчаянное желание уже поостыло. А когда оказалось, что его нет и там и я могу оставить сообщение на его автоответчик, желание улетучилось вовсе. Оставьте свое сообщение после сигнала.

Я решила не делать этого. Я прокралась обратно в кровать, доела конфету и пожалела, что у меня нет еще несколько сот таких же. В прошлом у меня бывали черные полосы, но не уверена, что хоть когда-то раньше мне было настолько плохо. Интересно, я когда-нибудь смогу это пережить? Буду снова себя нормально чувствовать?

Я всерьез сомневалась в этом, хотя сама не раз видела, как люди приходят в себя после ужасных событий. Посмотрите на Клер. Муж бросил ее в тот самый день, когда она родила их ребенка. И она оправилась после этого удара. Другие люди женятся и разводятся, проходят через это и снова женятся. А потом спокойно и легко произносят слова «мой первый муж», словно они не пережили ни единого приступа боли с того времени, когда он реально что-то для них значил, и до сегодняшнего дня, когда он не более чем действующее лицо вашей прошлой жизни. Люди привыкают и идут дальше. Но, свернувшись клубочком в темноте, я ужасно боялась, что не смогу привыкнуть. Это так и застрянет во мне, только с годами будет все хуже и хуже. Я перестану красить волосы и перееду в отчий дом, чтобы ухаживать за престарелыми родителями, пока сама не состарюсь. Никто из соседей не будет разговаривать с нами, и даже когда ряженые ребятишки в День всех святых позвонят нам в дверь, мы притворимся, что никого нет дома. Или выльем ведро холодной воды с верхнего этажа на их маски и костюмы. А нашей машине будет уже двадцать лет, но она все еще будет в нормальном состоянии. И мы будем надевать шляпы, когда соберемся куда-то ехать. Папа будет настаивать, что поведет он, хотя к тому моменту он усохнет так, что другие водители увидят лишь верхушку его шляпы над приборной панелью. А обо мне будут говорить: «Она когда-то была замужем. Говорят, даже с головой все было в порядке. Хотя в это трудно поверить».

Снова зазвонил телефон, возвращая меня к действительности. На этот раз агент Эмили. Ну, не Дэвид Кроу собственной персоной, разумеется, а кто– то из его обслуги. Чтобы назначить встречу в обеденное время.

Наконец Эмили выплыла из ванной.

– Ни единого волоска не осталось! Где там его номер?

Я отдала ей клочок бумаги, и она поцеловала его.

– Скольких людей надо убить, чтобы получить прямой телефонный номер Морта Рассела!

Она позвонила, в ходе разговора развеселилась, улыбнулась и несколько раз повторила:

– Спасибо. Мне тоже нравится ваша работа.

Потом повесила трубку и воскликнула:

– Угадай, что он мне сказал?

– Что ему очень-очень понравился твой текст?

– Угу. – Казалось, она только что меня заметила и сказала печально: – Дорогая!

– Еще был один звонок, – сообщила я. – Из офиса Дэвида Кроу. Ты пообедаешь с ним в «Клаб-Хаузе» в час дня?

– «Клаб-Хауз»? – Она схватила меня так, словно случилось нечто ужасное. – Он сказал «Клаб-Хауз»?!

– Вообще-то это была «она», но да. А в чем дело?

– Я скажу тебе, в чем дело, – отозвалась она, уйдя и вернувшись с книгой в руках. Перелистнув несколько страниц, она прочла: – «„Клаб-Хауз". Любимое место видных политиков. Здесь обедают воротилы Голливуда. Здесь они заключают контракты. Отличные стейки и салаты…» Вкусно поесть мне всегда нравилось. Но ты же видишь, что тут написано: «Любимое место видных политиков». И я туда пойду!

Тут она разрыдалась так, как рыдала, когда впервые услышала, что «Хотхауз» хочет устроить презентацию ее текста. Когда ливень слез стих, она, к моему удивлению, спросила:

– Хочешь пойти со мной?

– Но я не могу. У вас же деловая встреча.

– Ну и что? Хочешь?

Вообще-то можно, иначе что я буду делать? Сидеть в одиночестве на пляже и стараться не думать о своем распавшемся браке?

– Ладно. Но позволит ли он тебе взять меня с собой?

– Разумеется. У меня с их конторой сейчас что– то вроде медового месяца. Они ни в чем не могут мне отказать. Надо извлечь из этого максимум пользы. В прошлый раз я была слишком невежественна и не знала, что на этом можно нажиться. Мы сделаем вид, что ты – мой ассистент.

– Он не решит, что это ужасно? Я же почти ничего не знаю о Голливуде!

– Ну, тогда просто не задавай никаких вопросов. Просто улыбайся и много кивай. Пойдем, прошу тебя!

– Ну ладно.

Быстрый телефонный звонок, и все решено.

Погода изменилась. Небо перестало быть синим. Вместо этого солнце светило сквозь густые облака, заливая мир грязно-горчичным светом. Какой контраст с первыми пятью днями в Лос-Анджелесе. И не только погода была благоприятна в эти пять дней, но и мое состояние души. Тогда я думала, что несчастна, но сегодня мне было во сто крат хуже. И что еще ужаснее, я больше не могла списывать чувство страха или одиночества на смену часовых поясов. Они были лично мои.

Мы с Эмили ехали по бульвару Санта-Моника по направлению к Голливуду, и чем дальше мы отдалялись от моря, тем темнее становилось небо. Тут до меня дошло, что это смог, и я едва не подпрыгнула от радости. Итак, вот настоящий Лос-Анджелес. Как его рисуют на картинках: пальмы и пластические хирурги.

– Он женат? – спросила я. – Дэвид Кроу?

Эмили помолчала, а потом сказала:

– Прошу, прекрати издеваться над собой. Многие люди разводятся. Ты не такое уж исключение из правил.

«Клаб-Хауз» был шумным и многолюдным. Почти все столики были заняты четверками мужчин, которые, как ни странно, ели салаты и запивали их водой «Эвиан». Нас с Эмили проводили сквозь толпу к нашему столику. Дэвид Кроу еще не приехал.

Вдруг мне срочно захотелось бокала вина. Я спросила Эмили, могу ли я его заказать, но она с сожалением покачала головой: