Читать книгу - "Тэррлисс - Лия Стеффи"

– Какая тебе разница?! Зачем ты мне сейчас это говоришь? Ты слишком правильный? Поздравляю! Не надо лезть в мою жизнь с дурацкими советами, я ненавижу таких людей. Я не изменю свое мнение. Мне плевать на нищих и плевать на таких, как ты. Открой дверь и выпусти меня!

– А я ненавижу таких, как ты, – негромко произнес он и отвел взгляд в сторону. – Очень жаль, что я ошибся. Ты свободна.

Я услышала, как дверь открылась, сердито посмотрела на парня напоследок и поспешно вылезла из салона… Но вдруг случилось непредвиденное. Ноги подкосились, и я рухнула прямо на асфальт. Думаю, до сих пор не пришла в себя из-за удара.

– Черт… – прошипела я и попыталась встать.

Из машины выскочил Раевский, взял меня на руки и направился к воротам моего дома.

– Я сама могу идти!

– Я видел. И пожалуйста, избавь меня от воплей, я тоже не горю желанием держать тебя на руках. Последний раз тебе помогаю, надеюсь, мы навсегда разойдемся. – Парень замолчал, а потом удивленно добавил: – У тебя нет охраны?

– Не твое дело.

Раевский остановился. Я достала из кармана ключ и протянула парню, он отпер дверь, открыл ее локтем и зашел внутрь, продолжая держать меня на руках.

– Вон лестница, моя комната первая на втором этаже.

Парень кивнул и быстро направился в ту сторону.

– И тебе не тяжело? – Я нахмурилась.

– Боже, у меня штанга в спортзале тяжелее, чем ты. Метр с кепкой, еще и худая.

– Ну спасибо!

– Ну пожалуйста, – усмехнулся он, с ноги открыл дверь комнаты и зашел внутрь.

– Можно аккуратней?! Эбеновая древесина!

– Да ты сама как эбеновая древесина. – Он кинул меня на кровать и оглядел комнату.

Его взгляд остановился на мольберте, и внезапно ко мне пришло осознание того, что я самая настоящая дура. Совсем забыла о чертовой картине. Господи, что Раевский теперь подумает…

На лице Раевского появилась ухмылка, он перевел взгляд на меня, а потом на мольберт и на стену: там висела фотография Терри, которую сорвали с доски почета и кинули в мусорку. Ну а на мольберте были наброски фото. Да, мне, наверное, плевать на этого парня. Он умер, я должна забыть о нем, забыть, как забывают страшный сон. Но ребенок внутри меня до сих пор кричит, что я обязана нарисовать идеальную картину, над которой, похоже, тружусь с детства.

Кирилл медленно подошел к мольберту и скрестил руки на груди. А я просто хотела провалиться под землю. Раевский долго молчал и изучал наброски.

– Ясно, откуда у нас ноги растут. – Кирилл посмотрел на меня и выгнул бровь.

– Какие ноги? Что ты несешь? – Я попыталась встать, но все безуспешно.

– Ты у нас, значит, по Ривману встреваешь, – ухмыльнулся Кирилл. – И правда, неожиданно. Кто бы мог подумать, что ты с ним знакома? А я-то думаю, чего фотка с доски почета пропала… ты ее содрала? Как дотянулась? Она вроде достаточно высоко висела! – Из его уст вырвался смех.

– Придурок! – Я схватила подушку и кинула в него. – Вали отсюда, пока не огреб!

– Ох, как разозлилась. Что, сердечко закололо? А я думаю, че ты злая такая? А у тебя неразделенная любовь, оказывается, а теперь он еще и пропал. Ты поэтому с катушек слетела?

– Ты можешь заткнуться?! – Я встала с кровати и поковыляла к нему. – Что ты вообще можешь знать? Какая неразделенная любовь? Он был моим другом детства! Ржешь сейчас, как последний идиот, и ничего не соображаешь. Он умер! Зачем ты такое говоришь?

На физиономии Кирилла опять появилась ухмылка – и это окончательно убило меня. Я ему про смерть человека, а он веселится.

– Ах да, точно, умер… – проговорил он.

– Ты че, недоразвитый? – выпалила я. – Какого черта ты лыбишься? Если ты сдохнешь, я тоже порадуюсь! Вот веселуха будет!

– Ладно, оставлю вас наедине. Нет желания больше с тобой разговаривать. Не благодари за помощь. Удачи. – Он глянул на портрет, а потом направился к двери.

– Я и не собиралась благодарить.

– Даже не сомневался, – ответил он и вышел из комнаты.

Я поплелась к окну, убедилась в том, что он уехал и закрыла глаза. Господи, теперь ублюдок всем расскажет… Гребаный Терри! Почему я не могу его забыть!

Схватив банку с красной краской, я разом вылила все содержимое на картину и на фотографию, которая висела напротив мольберта. Душа сразу заныла. Алые капли медленно стекли по лицу на фото. Я смотрела на все это, и сердце разрывалось на части. Я устала. Так устала от того, что он не выходит из моей головы. Его больше нет в мире, неужели нельзя просто забыть о прошлом и жить настоящим. Ну же, Филисса! Ты сильная, ты должна забыть все и никогда не вспоминать. Как бы мерзко это ни звучало, но он умер, и теперь ты должна освободиться. Должна, но что-то я не чувствую освобождения…

Неужели память об этих братьях будет сопровождать меня до самого конца? Так не может быть! Просто не может! Я хочу свободы. И быть счастливой. Неужели я не заслужила? Они внесли слишком много проблем и страданий в мою жизнь. Пусть все это оставит меня в покое.

В голове возникла странная мысль. Я резко отвела взгляд от фотографии Терри, залитой красной краской, взяла из ящика стола ручку, лист бумаги и зажигалку. А потом направилась на балкон.

Оказавшись там, я увидела, что упала звезда. А потом еще одна, и еще… Боже, ведь сегодня ночью обещали звездопад! А я совсем забыла. Оно даже к лучшему: я верю, что такие моменты поистине волшебные.

И тогда я начала писать, практически не задумываясь о том, что хочу сказать.

Окунемся в прошлое

Терри и Филисса сидели на балконе ее дома, наблюдая за солнцем, клонившимся к горизонту. Весь день ребята провели вместе. Гуляли, веселились, смотрели фильмы.

День прекрасно начался, и окончание его было тоже прекрасным…

– Лисса, а ты помнишь, что сегодня три года, как мы познакомились? – спросил Терри после долгого молчания.

Филисса округлила глаза и посмотрела на друга.

– Господи, я забыла…

Терри широко улыбнулся и протянул ей коробочку.

– А еще говорят, что парни забывчивые! – ухмыльнулся он. – Возьми мой подарок. Надеюсь, он всегда будет с