Читать книгу - "Фотографов с рук не кормить - Надежда Николаевна Мамаева"

class="p1">— Ну хорошо, я слегка увлекся… — Он поднял руки в жесте «сдаюсь, пощади». И, не иначе, чтобы задобрить злую богиню мщения в моем лице, вспомнил о жертв… в смысле о жратве. — А может, чайку? С кексиком?

— Ник, я с тебя фигею! — только и смогла выдохнуть.

— Я тоже, — ничтоже сумняшеся выдохнул Ник. Я не успела заметить, как он оказался рядом. И даже моя таранно-защитная подушка куда-то отлетела. А наглые лапищи одного рыжего типа уже обнимали меня.

— Ань, знаешь, во всем этом есть один большой плюс.

— И какой же? — Я иронично изогнула бровь.

— Наша первая ночь получилась фееричной.

— О да, я никогда ее не забуду. Даже если захочу. — Я не смогла сдержать улыбку. Ну вот как это у Ника получалось? Вроде и психуешь, и хочешь придушить, а в итоге — целуешься? И не только.

За кексами мы так и не спустились. А я заснула, прижимаясь к сильному мужскому плечу.

ГЛАВА 6

Аня

Утро же встретило меня первыми лучами солнца и странными звуками с улицы. Ника рядом не было. Но едва я выглянула в окно, как увидела: рыжий прибирался на участке. Даже место, где вчера с шумом взрывались петарды, было перекопано, все прибрано, а сам Ник… сдувал резиновую куклу. Причем делал он это, без пиетета, прижимая «жрицу любви» сапогом к земле в стиле истинного абьюзера. В общем, доминировал над вчерашней привиденистой красоткой как мог.

Я не смогла удержаться, чтобы не открыть окно и не крикнуть:

— Я ничего не видела.

Ник вскинул голову, усмехнувшись в ответ.

— Спускайся, завтрак уже на столе.

Меня два раза просить не нужно. Я была жуть какая голодная. Вот только едва мы с Ником взялись за ложки, как в ворота постучали. Да ёксель-моксель! Это что, утренний ритуал такой — отрывать меня каждый раз от завтрака? Кого в такую рань могло принести? Свидетелей Иеговы?

Но нет. Это вновь был все тот же наглющий ворюга. Уже с гипсом не только на руке, но и ноге и… со священником в качестве группы поддержки.

— Добрый день… — степенно начал святой отец, видимо озадаченный всем происходящим не меньше нас.

— Да что вы, батюшка, с этими сатанистами рассусоливаете. Огрейте их, нечестивых, кадилом по темечку, чтоб все бесовство вышло!

И это было самым приличным из предложений скорбного умом и духом раба божьего Прохора. В общем, гражданин Прихлебайло, после фиаско с органами правопорядка и ночной вакханалии, недолго думая, решил пойти проторенной дорожкой жалоб и… написал заявление в местный приход. Сухим казенным языком изложил почти все то же самое, что ранее и участковому, только заменив «террористов» на «сатанистов» и вместо пунктов закона УК РФ приписав: «на вас и волю Божью уповаю».

Нет. Я слышала, чтобы писали жалобы, докладные записки, заявления… но чтобы челобитные?! Видимо, у Ника это тоже было в первый раз. И у священника, которого не иначе как аккурат после заутренней ворюга притащил к воротам нашего сада на аркане своей жаждущей отмщения натуры. аррмашк

— Чада мои… — начал священник, обращаясь к нам с Ником.

Но его тут же перебил возмущенный Прихлебайло:

— Какие они чада? Это исчадия! Посмотрите, что их бесы со мной сделали! — И выразительно выставил костыль.

— Это не мы! — тут же открестился Ник. — Это кара небесная! Всем ворам и жуликам!

По тому, как на миг улыбка скользнула по губам святого отца, стало понятно, что он в курсе деяний этого раба божьего Прохора. У меня тут же возник вопрос: а кого тогда пришел совестить священнослужитель? Нас или…

— Все мы дети Господни, — невозмутимо продолжил духовник. — И всех нас Творец любит одинаково. Даже заблудшие души. И нам надобно направить их на путь истинный, дабы не затерялись они во тьме мракобесия, озарить их светом истины…

— Вот-вот, озарите их, — тыкая в нас пальцем здоровой руки, вновь взвизгнул Прихлебайло. — Светом костра инквизиторского!

Меня так и подмывало уточнить: этот ворюга, случайно, Среднюю полосу России века двадцать первого с Европой средневековой не перепутал?

Священник же, словно не заметив, что его перебили, закончил свою речь:

— И помолимся всем приходом за души рабов божьих… — Святой отец так выразительно глянул, что мое имя вырвалось само:

— Анны и… — Я на миг замялась, краем глаза заметив ухмылку Ника, и все же добавила: — Никиты.

— …рабов божьих Анны и Никиты, — заключил духовник и припечатал: — А лучшие молитвы — это те, которые подкреплены трудом и покаянием.

— Ч-ч-чьим трудом? — подозрительно уточнил Прихлебайло.

— Нашим, — огладив окладистую бороду, утонил священник.

— К-как нашим? — опешил ворюга. — А как же костер?

— Если так хотите, будет и костер. Вот опавшие листья рядом с храмом сгребем и разведем, — как маленькому, пояснил священник.

— Без них? — И столько обиды было в голосе кабачкокрада.

— Ну, если хотите, можем и их пригласить.

— Мы придем, — оживился тут же Ник. — Я кашу овсяную, в тыкве томленную, могу принести. Вегетариан… В смысле, постную.

Я отчетливо услышала, как ворюга скрипит зубами. То ли от злости, то ли от осознания: его предложили попотчевать тем, что он собирался украсть!

— А им, этим сатанистам, что, ничего не будет?! — возопил он.

— Ну как не будет? Будет, — спокойно заверил священник. — Епитимию на них наложу. И ход воскресный вокруг участка организую.

— А как же покарать этих нехристей? Вон что со мной сделали! — И он кивнул, указывая на гипс. — И даже компенсации не заплатили!

— В тебе, сын мой, говорят гнев, и гордыня, и алчность — грехи смертные, — нравоучительно ответил священник.

— Ну что еще ожидать от того, кто регулярно вторую заповедь нарушает, — хмыкнул Ник.

И тут же удостоился сурового взгляда святого отца, который без слов говорил: «Сам знаю, не лезь в воспитательный процесс, салага!» Это потом я узнала, что местный батюшка — бывший десантник и может вразумить не только словом, но и дрыном… в смысле делом. А вот пока то, как посмотрел священник на Ника, меня лишь заставило призадуматься. А так ли просто тот, кто п ришел сегодня увещевать нас, «сатанистов»?

Распрощались мы с представителем местного духовенства даже тепло, правда, под звуки стираемой зубной эмали раба божьего Прохора, до которого наконец дошло, что кляуза на нас обернулась лично для него трудовыми работами и молитвами «за спасение наших душ».

Когда же калитка за утренними гостями закрылась и мы остались одни, Ник выразительно присвистнул.

— Эм? — не поняла я.

— Знаешь, из меня по-разному пытались выжать деньги. Прикрываясь моральной компенсацией и материальным ущербом в том числе. Но использовать