Читать книгу - "Влюбиться в зверька - Bloody Moon"

— Видите там невдалеке от вашего шатра, разбили маленькую палатку. Я ваш личный часовой. — При этом Генри покраснел. Он явно нарисовал себе в воображение, что я творю по ночам. Так все и есть.

Ниса

Я вчитывалась в каждое новое слово, составляя из них предложения, когда за моей спиной возникла, как мне показалась громадная тень. Подскочив, и резко развернувшись, я чуть не уронила стул. Передо мной стояла полная женщина в темном платье с какой-то тряпицей на голове, прикрывающей ее пышные волосы, уложенные в тугой пучок. У нее был острый и суровый взгляд, как у птицы ищущей свою жертву. Впервые за долгое время страх накатил на меня ледяной дрожью, но вспомнив слова Оскара, о том, что он всегда защитит меня. Я собралась с духом, и первая задала ей вопрос.

— Кто вы? И что делаете в личном шатре Стайлес? — Наблюдая за Оскаром, я научилась нападению именно с помощью него, следя за интонациями, которые он использовал в разговоре с солдатами. Женщина внезапно широко улыбнулась, обнажая белоснежные зубы со щербинкой, но это не было оскалом, а искренней улыбкой.

— Меня зовут Ильмир. Я прибыла из особняка герцога Стайлес. Это мое рекомендательное письмо лично для вас. — Она протянула мне запечатанный конверт.

— Мне? — Удивленно переспросила я.

— Именно. — Женщина, представившаяся Ильмир, вложила его прямо в мои дрожащие от волнения руки и выжидающе посмотрела. Она даже не спросила меня, умею ли я читать или писать. Как будто это было испытанием для меня.

— Вы можете подождать? — Разламывая печать, где была изображена черная птица с алыми глазами, спросила я.

— Сколько угодно юной леди.

— Леди? — Переспросила я.

— Именно.

Раскрыв листок бумаги, я начала всматриваться в него стараясь, хоть что то понять. Все было написано ровным шрифтом, как в книгах, которые дал мне прочесть Оскар. На удивление я быстро начала осознавать написанное и складывать все в предложения. Текст был таков:

«Здравствуйте! Дом Стайлес с удовольствием предоставляет Вам личную учительницу и помощницу. Она обучит Вас грамоте и этикету. Ильмир лучший выбор для Вас. Вэргар, Герцог Стайлес.»

Прошло немало времени, пока я читала это послание. Но я смогла! И это очень радовала меня, так, что улыбка сама собой расплылась по лицу. Подняв взгляд на женщину, я заметила, ее легкую, как у матери улыбку.

— Вижу, что вас начали учить грамоте. Господин Оскар постарался на славу.

— Верно. — Улыбнулась я ей в ответ. И тут же заметила, что ее взгляд упал на кровать, где мы с Оскаром спали вместе по ночам. На ней был хаос из скомканных покрывал.

— Могу я кое, что спросить у вас дорогая?

Оскар

Зайдя в шатер, я тут же унюхал посторонний запах, хотя кроме Нисы тут никого не было. Она сидела на кровати и, держа клочок пергамента в руках, пробегала по нему взглядом, не отрываясь. Подкравшись к ней, я тихо присел рядом, но Ниса даже не обратила на меня ни капли внимания.

— Прости, я немного задержался. — Приобняв ее и положив свой подбородок ей на плечо, произнес я.

— А? Что? — Она только сейчас встрепенулась и заметила меня. — Все хорошо. Не волнуйся. Зато я теперь могу читать письма! — Воскликнула Ниса, и неожиданно крепко обняла меня.

— Да?! И кто же тебе написал? — сощурившись, спросил я, не ожидая внятного ответа. Ведь только недавно, я научил ее читать слова по отдельности и оставил одну с книгой. Может она начала понимать, что там написано?

— Герцог Вэргар Стайлес! — Воскликнула Ниса, протягивая мне тот самый пергамент, и только сейчас я заметил надломленную печать. Взяв письмо, я быстро пробежался по нему.

— Вот значит как…

— Ильмир тебя очень хвалила за то, что научил меня столь многому за такой короткий срок. — Произнесла она. — И она попросила зайти к ней, как только освободишься.

— Правда?

— Да. Сегодня или завтра.

— Думаю, Ильмир устала после такого долгого путешествия. И что это за приятный аромат? — От Нисы пахло цветами белой лилии. Они росли у нас в оранжерее.

— Это подарок от твоей сестры, я помылась у источника.

— Надеюсь, что тебя никто не видел? — Мой глаз медленно, но верно превратились в небольшие щели. Даже представлять этого не хочу. Как кто — то пялится на нее.

— Я была с Ильмир. Она сказала, что теперь всегда будет рядом, когда я попрошу. — А для чего же теперь нужен я? От меня как будто кусок плоти оторвали, забрав функцию преданного пса. А Ниса продолжала. — Мне сообщили, что ты будешь еще больше занят в будущем. Но чем не сообщили. — Ну, хоть на этом спасибо «мяснику». — Я буду скучать без тебя.

— Правда?! — Выпалил я, прижимая ее к себе покрепче.

— Да. Я не хочу надолго с тобой расставаться.

15. Не Винтстен, Но Стайлес.

Оскар

— Стой… Подожди. Больше не могу! — Попискивала Ниса, когда я в очередной раз прикусил ее нежную кожу и тут же облизал горячим языком след от укуса. Была глубокая ночь, все лампы были потушены и мы ласкали друг друга на ощупь. Ниса скромно участвовала в этой игре, ее неловкие попытки были восхитительны, сводили с ума. — Я больше не могу терпеть…

— В этом то и смысл. Я хочу посмотреть, кто из нас дольше продержится. Тот, кто закричит первым и разбудит всех в лагере — проиграл! — Моя рука прокралась к ней под белье, и я начал ласкать ее, побуждая Нису выгнуться мне на встречу всем телом. Прижимая ее к себе и держа за тонкую талию, я заставил Нису чувствовать свое желание. В ответ Ниса начала ерзать и ее ноги раскрылись навстречу удовольствию. Ее слегка пухленькие губы приоткрылся, и она чуть не застонала во весь голос, когда я нежно ласкал ее, доводя до пика удовольствия. В момент, когда она подняла голову ко мне, я наклонился к ней вплотную. Наши губы соприкоснулись, и я заглушил ее стон, продлив удовольствие. Она задрожала всем телом и осела, а я отпрянул, лишь для того, чтобы поудобнее устроиться. Схватив Нису за ягодицы, уткнувшись в нее и пройдясь языком, вбирал ее вкус, чувствуя, как она трепещет, после недавно полученного удовольствия. Это возбуждало меня еще больше. Хотелось ворваться в нее сейчас же, но стоило посмотреть на выражения ее лица сейчас, и хотелось поиграть еще немного.

— Ммм… — тихо, чуть слышно простонала она, когда мой палец вошел в ее лоно, а язык хулиганил, доводя до исступления. Она