Читать книгу - "Путь. Книга первая - Анюта Соколова"

близ берегов Пенша, куда она сбежала с новым избранником, прячась от его гнева. Сила заклятия Рэда была столь велика, что вода в Океане вскипела и взметнулась выше пика Ардэг, затмив солнечный свет. Когда ж пар рассеялся, на месте Скэ плескались лишь океанские воды, равнодушные к боли тех, кто оплакивал своих близких. Рэд был изгнан из Саора в Шэньри и окончил свои дни в безумии. После него к большим Барьерам прибегали редко, признав их опасными. И всё-таки случалось, что заклятия вырывались из-под контроля, приводя к землетрясениям, ураганам, наводнениям. Те же, кто случайно или осознанно оказывается внутри неправильно поставленного Барьера, нередко теряют рассудок, а то и жизнь. Запомни, Дэр… Дэр! Ты слушаешь?

Принц Соледжа виновато вздрогнул и поднял взгляд. Эдра остановилась прямо перед ним, тонкие губы сложились в резкую, чёткую линию, еле заметные чёрточки бровей сердито сошлись на переносице.

– Извини, пожалуйста, – смутился Дэриэн, – я несколько отвлёкся.

– Возмутительно! – всплеснула изящными, подвижными руками Наставница. – Соберись, принц! Безобразие – пропускать мимо ушей то, что положено помнить каждому в Саоре, не говоря уже о Правителе!

«Сейчас она в который раз скажет, как важно знать об ошибках прошлого, чтобы не повторять их дважды, – со стыдом подумал Дэрэк, – и, полностью с ней соглашаясь, мне опять нечего будет привести в своё оправдание. Разве удастся мне объяснить – ей, помнящей все трагедии нашей истории, гигантские бури, извержения, уносящие сотни жизней, волны, смывающие всё на своём пути, как потрясла меня вчера сравнительно небольшая лиловая туча, стремительно и неотвратимо надвигающаяся прямо на дома? Ветер вырывал с корнем вековые деревья и швырял их оземь, разбивая в щепки, Ори вышла из берегов, заливая лес, и сершаны в панике неслись прочь. Последствия одного-единственного малюсенького Барьера, пояснила Гэсса, когда буря улеглась, небо очистилось, и осталась только запоздалая бесполезная злость при виде мёртвого леса, искорёженного сада, груд сбитых плодов на земле, птиц с подбитыми крыльями, разрушенного дома смотрителя Ксела… О, я понимаю Олаха! И пожизненного изгнания недостаточно, чтобы ответить за это! Кто хоть раз видел подобное, навсегда возненавидит Барьеры».

– Прости, Наставница, – повторил вслух юноша, – я постараюсь больше не отвлекаться.

– Ты должен быть внимательнее, Дэр! – Эдра слегка тряхнула кончиком крыла, и по просторному залу пронеслись разноцветные отблески. – Я догадываюсь: ты весь во власти событий в Генти, не согласен с решением Круга, смягчившего приговор Мирэ, дочери Стирса, и недоумеваешь, почему до сих пор не запрещено такое опасное заклятие Высшей магии, как Барьер. Принц, нельзя судить о чём бы то ни было, рассматривая это только с одной стороны. Ответь мне, пожалуйста: что тебе известно о Барьерах?

– Барьер – это незримая грань, непроницаемая для воздействия извне, за исключением тех случаев, когда он не полон и пропускает свет, запах и звук, – уверенно начал Дэрэк. – Отгородив им часть пространства, можно навсегда или на определённый срок изолировать её либо переместить в иную реальность. В образованном обособленном мирке можно с лёгкостью менять всё, даже течение времени – смену дня или ночи, количество тепла или влаги и так далее, ни одно из изменений не отразится на нашем мире, как и события в Саоре никак не повлияют на забарьерный мир. Снять Барьер, как правило, должен тот, кто его поставил, и при этом не забывать, что вырвавшиеся наружу перемены обладают колоссальной разрушительной силой. Вреда от Барьеров предостаточно, а пользы – мало! – пылко докончил юноша.

Эдра глядела на его возбуждённое лицо.

«Братья – а как не похожи! – в который раз поразилась она. – Насколько старший замкнут, сдержан и непроницаем, настолько этот непосредственен, открыт и впечатлителен. Впрочем, последнему удивляться не приходится: Дэр – вылитый отец. Как и Дэфк, живёт чувствами, оценивает сердцем, чутко ухватывает главное, но зачастую упускает то, что считает незначительным, второстепенным. Как и у отца, у него это пройдёт с годами. Это пока он порой наивен до смешного и мир для него делится на светлую и тёмную половины. Джэд же не похож ни на Зэльтэн, ни на Аргена, и он-то всегда знал, что существуют полутона. Вот так, как сейчас Дэр, выслушав рассказ о Законе Олаха и преступлении Рэда, он возразил мне: если бы в Барьерах заключался лишь вред, они не возникли бы. Любую вещь можно использовать по-разному. Одной рукой мы и сажаем, и срубаем дерево».

– Ты считаешь, Барьеры приносят только зло? – неожиданно для юноши спросила она, коснувшись медальона, висящего у неё на шее.

Украшение это вызывало жгучее любопытство Дэрэка: тяжёлое и грубое, оно было чужим, не принадлежащим его миру, как и чёрный металл, из которого оно было отлито. И всё же Наставница, элегантная и изысканная, носила его не снимая. Вплавленный в него символ тем не менее был символом Саора и означал «расплата».

– Неужели можно в этом сомневаться? – искренне удивился Дэриэн.

– Когда-то и мне казалось, что здесь нет места сомнениям, – задумчиво произнесла Эдра. – Но шесть лет назад толчки в Океане подняли огромную волну. Она неслась прямо на Соэх и грозила затопить его. Её поздно заметили и остановить уже не успевали. Тогда один Правитель принял дерзкое, но, как оказалось, правильное решение. Он в секунду закрыл остров Барьером и без всяких последствий снял его, когда Океан успокоился.

– И кто же это? – оживился Дэрэк, уже подозревая ответ.

– Твой старший брат. Он относился к истории куда внимательнее и заметил в Законе Олаха самое главное: для защиты жизни и разума допустимо пойти на риск.

«Молодец, мой Синеглазый, – с гордостью подумал Дэриэн. – Приятно знать, что Соэх, край цветов и озёр, священный остров лэктэрхов, место их Взлёта, родина моей строгой Наставницы, сохранился лишь благодаря тебе. В этом ты весь – не упускаешь ни одной мелочи там, где от этого зависит благополучие твоих подданных. А я рассеян и разбросан, сосредоточиться мне удаётся с трудом. То одно, то другое вечно отвлекает меня, и в памяти оседает лишь то, что мне интересно. Представляю, какого обо мне мнения Эдра, и как ты переживаешь, что у тебя такой бестолковый брат».

Если бы юноша узнал, что Наставница отзывается о нём как о способном и одарённом ученике, то, верно, был бы более к себе снисходителен. Но Эдра, отдавая должное его усердию и восприимчивости, тем не менее была строга с Дэрэком во всём, что касалось её предмета – правда, как и с любым своим учеником. Её поведение отнюдь не смягчалось тем, что сын Дэфка правил частью Саора. Дэр, принц Соледжа, пользовался её уважением, поддержкой и одобрением. Ученик Дэр зачастую слышал в свой адрес далеко не лестные замечания, и уж тем более его