Читать книгу - "Герцог покупает невесту - Софи Джордан"

Три ночи подряд они заводили своих животных в конюшню.

Три ночи подряд он провожал ее до двери комнаты.

Он распорядился, чтобы ужин подавали отдельно в каждую из комнат. Им не приходилось терпеть компанию друг друга, когда солнце садилось за горизонт, и это было к лучшему. Ему требовалась передышка… чтобы избегать искушения.

Она болтала без умолку весь день, постоянно рассуждая на разные темы, пока они ехали на север.

Однако, когда он вечером оказывался один в своей комнате, ему становилось не по себе. Он барабанил пальцами по столу, замирал каждый раз, когда слышал в коридоре шаги. Он все еще слышал ее голос в голове, и ему очень не хватало его в звенящей тишине комнаты. Он возненавидел эту тишину.

Маркус медленно бродил из угла в угол, пока не приносили ужин. Он всегда был рад ему, потому что, поев, мог упасть на кровать и уснуть. Во сне он мог забыть о ней. Сбежать.

Три ночи все это повторялось снова и снова.

Наступило четвертое утро, похожее на предыдущие. Казалось, что даже мул уже выучил распорядок дня, потому что топал намного быстрее. Они приближались к Глазго. Он старался об этом не думать, как и о мужчине, который там жил. Он собирался объехать город стороной.

Только каждый раз, когда ему удавалось выбросить из головы мысли о Глазго и Струане Маккензи, по иронии судьбы им встречался дорожный знак, который сообщал о расстоянии до города. Дорожные знаки, казалось, дразнили его, словно бы предлагая встретиться со сводным братом. Маркус не знал, что сделал бы или сказал в такой ситуации. Их прошлые ссоры никогда не заканчивались хорошо. В конце концов их вражда чуть не убила его.

Около полудня Маркус заметил, что Элис уже не такая разговорчивая, как прежде. То есть она молчала.

Он покосился через плечо. Она опять отставала. Мул снова тащился по дороге как черепаха. Она покачивалась в седле с безразличным видом, даже не подгоняя его, как обычно.

Маркус развернул коня и галопом подъехал к ней, намереваясь заставить мула двигаться быстрее. Девушка опустила голову. Казалось, она задремала.

– Элис?

Маркус почувствовал, как у него в груди шевельнулось беспокойство. Он нагнулся, чтобы взять поводья и заглянуть ей в лицо.

Услышав свое имя, она вздрогнула и подняла голову. Маркус осекся, и слова, которые он хотел произнести, застряли у него горле.

У нее были красные остекленевшие глаза. Казалось, она вот-вот упадет в обморок.

– Элис?

Она едва держалась в седле, способная в любой момент рухнуть на землю.

Коротко выругавшись, он наклонился и подхватил ее в тот момент, когда она уже начала падать. Посадив ее перед собой на Буцефала, он снова выругался.

Ее голова безвольно свисала на грудь. Маркус потрогал пальцами ее щеку, надеясь разбудить ее. Ее глаза оставались закрытыми. Кожа девушки горела. У нее была сильная лихорадка. Он ожидал нащупать холодную кожу, но вместо этого ощутил жар ее тела.

– Черт подери. Элис!

Он огляделся, словно ожидая увидеть врача среди деревьев, которые обступили дорогу с обеих сторон. Только вокруг никого не было. Ветер выл среди голых ветвей, покрытых снегом. Никогда еще мир не казался ему таким безлюдным. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным.

Вокруг не было ни людей, ни каких-либо строений. Они находились одни на этой дороге, протянувшейся от одной деревни до другой. Он снова посмотрел ей в лицо. Веки ее были опущены, она хрипло дышала, пребывая в беспамятстве.

– Ах, дорогая, почему ты не сказала мне, что захворала? – пробормотал он, удобнее устроив ее в седле перед собой.

Он не ждал от нее ответа, но не мог перестать разговаривать с ней. Пока он говорил с ней, ему казалось, что она слышит его. Что она все еще с ним. Что еще не все потеряно.

– Все будет хорошо.

Он нес за нее ответственность. И никто другой. Эта мысль ударила его, словно молотом. Тряхнув головой, он прошептал ей на ухо, чувствуя ее нездоровый жар:

– Все будет хорошо.

С ней все будет хорошо.

Маркус отвернулся и в отчаянии осмотрелся в последний раз.

Он знал, что делать. У нее была лишь одна надежда.

Она нуждалась в тщательном уходе, и существовал только один способ его получить.

Элис плыла по воздуху, словно птица, но не хлопая крыльями. Да, она не сидела в клетке. Никакие замки не мешали ей выбраться на волю, но она не чувствовала себя полностью свободной. Она ощущала, что попала в ловушку, не более свободная, чем прежде.

Она вслепую бродила в тумане, не видя ничего, кроме серой пелены.

Было жарко. Потом холодно. Потом снова жарко.

Казалось, что время остановилось, пока она дрейфовала в тумане, блуждая безо всякой цели.

Элис захныкала и крикнула, пытаясь привлечь внимание. Чье угодно. Его внимание. Маркуса.

В какой-то момент она ощутила его присутствие. Она поняла, что это он, когда чья-то рука коснулась ее. Нежное прикосновение, похожее на шепот ветра. Он приглаживал ее взъерошенные перья, ласково касаясь, словно боялся, что может их сломать.

Она услышала его голос. Глубокий, мощный голос обволакивал ее, обещая, что все будет хорошо.

Элис узнала этот голос. Почувствовала его в глубине души. И она поверила ему. Она поверила в него.

Все должно закончиться хорошо. С ней все будет хорошо.

Каким-то образом эти слова помогли ей расслабиться. Его голос заставил туман немного рассеяться, и тот перестал душить ее… Его голос помог ей искать выход, который привел бы ее обратно к Маркусу.

Одного взгляда на огромное строение было достаточно, чтобы Маркус понял: здесь живет Струан Маккензи. Этот человек не поселился бы в доме с менее величественным фасадом. Он сумел выбраться из нищеты и трущоб Глазго и теперь был богат, как легендарный царь Крез. Такой человек не поскупился бы на то, чтобы купить себе и жене настоящий дворец, особенно жене, в которую он был по уши влюблен.

Если же Маркус ошибся и явился не к тому особняку, ему было все равно. Дальше он уже ехать не мог, учитывая, в каком состоянии находилась Элис.

Он не потеряет ее. Она нуждалась в уходе, который ей предоставят в этом доме. Если ему придется признаться, что он герцог Отенберри, чтобы его впустили, так тому и быть. По опыту он знал, что люди обычно становились более сговорчивы, когда узнавали о его титуле.

Маркус слез с Буцефала, осторожно поддерживая девушку, чтобы не уронить ее. Он решил не ждать конюха, чтобы дать ему распоряжения насчет животных.

Выпрямившись, он крепче сжал ее в руках и бросился к парадному входу, топая по промерзшей земле. Он оставил животных посреди двора в надежде, что какой-нибудь лакей позаботится о них.