Читать книгу - "Сегодня… завтра… всегда - Марта Гудмен"

Хэмфри долго лежал в темноте без сна, всем своим телом ощущая уснувшую в его объятиях Эмили. Она, как и прежде, ответила на его призыв, и они в который уже раз пережили сладостные минуты любви и острого наслаждения. И теперь, не менее сильно, чем в первый раз, его пьянило сознание, что эта женщина принадлежит ему. Но подспудно все же угнетала мысль, что он завоевал свое счастье, прибегнув если не ко лжи, то к умолчанию, так что ее упреки имели под собой основание.

Он, не задумываясь ни на минуту, отстранил Уоллеса, лишив его возможности оправдаться перед Эмили, поскольку не верил, что такой тупица может стать для нее хорошим мужем. Это убеждение оставалось непоколебимым и сейчас. Но все-таки он не мог не испытывать чувства вины, ибо действовал втайне от Эмили. Не поступи он так, а позволь бывшему жениху поговорить с нею, он, Хэмфри Вэнс, возможно только выиграл бы. Ведь этот Джейк Уоллес вряд ли уговорил бы Эмили вернуться к нему, а он сам, Хэмфри Вэнс, в ее глазах вырос бы, поскольку проявил к ней доверие и ничего от нее не утаил. Но в тот момент у него еще не было никакой уверенности, что она останется с ним.

Да, он одержал победу. Эмили принадлежит ему, она его жена. Но что, если в момент их встречи она все еще испытывала к этому парню какие-то чувства?.. А что сделал он, Хэмфри Вэнс? Он овладел ее телом. Еще совсем недавно он мог думать, что этого достаточно. С Айрин ничего большего и не требовалось. А вот Эмили…

С Эмили все обстояло иначе. Ему нужна была она вся – ее сердце, тело и душа. Почему она возбуждала в нем такую потребность, он не знал, знал только, что без этого не будет обладать ею в полной мере, вечно пребывая в неуверенности.

Ирония заключалась в том, что за время медового месяца она стала ему гораздо ближе и он слишком рано успокоился. С его стороны было ошибкой поторопиться с поездкой в Сидней, лучше бы им подольше оставаться вдвоем. Беда в том, что ему не терпелось поскорее провернуть ее переезд в Штаты. Вот он и не подумал, какие опасности могут таиться в такой спешке.

Дорман сообщил ему, что встречался с Джейком Уоллесом и предупредил его о неприятных последствиях, которые ожидают того в случае задержки в Лас-Вегасе или Лос-Анджелесе.

Вернувшись в Сидней, Уоллес подал заявление об уходе. Никто не принуждал его, он по собственной воле решил распроститься с фирмой.

Хэмфри узнал об этом лишь по прибытии в Сидней. Он осторожно расспросил директора местного филиала «Вэнс айс», и тот заверил его, что желание уволиться Уоллес мотивировал лишь соображениями частного порядка. Директор не считал, что компания от этого пострадала. С деловой точки зрения этот служащий не представлял для компании особого интереса, что подтвердилось и во время его участия – вернее, неучастия – в лас-вегасском съезде.

Но Уоллес, как видно, контактировал с кем-то из семейства Эмили, иначе откуда бы она узнала о его столкновении с Джейком в первый вечер их знакомства.

Кто же в этой семье оказался настолько бестактным, чтобы сообщить Эмили о его встрече с ее бывшим женихом? Мать? Нет. Она женщина, добродушная и явно любит свою дочь. Молли?

Нет. Та искренне радовалась их браку. Невозможно поверить, что она хотела хоть как-то нарушить покой новобрачных. Оставалась Кэрол. Почти незаметные вспышки неприязни, возможно зависти, он все же приметил. Она, скорее всего, и сболтнула лишнее, предварительно переговорив с Джейком, дабы потом бросить в бочку сестринского меда свою ложку дегтя.

Надо признать, подумал Хэмфри, что это ей удалось. Эмили снова задумалась о несчастненьком Уоллесе, которого она, как ей теперь казалось, чуть ли не предала в день своей свадьбы. Ему с большим трудом удалось ее успокоить, вновь оттеснив этого Уоллеса на задний план.

Утром Эмили проснулась примиренной. Но чувствовалось, что душевно она несколько отдалилась от мужа. Это было заметно даже по тому, как она ходит по номеру, собирая вещи для их отъезда. Он изо всех сил сдерживал себя, не подавая виду, как его тревожит ее поведение. Завтрак они заказали в номер, и за столом Эмили старательно избегала его взгляда. В конце концов он не выдержал и, вопреки решению не затрагивать больную тему, вновь заговорил о том же: