Читать книгу - "Супруг по заказу - Рексанна Бекнел"

— Вы мне не опекун, — отрезала она.

— Да, вы это постоянно повторяете. Но яснее ясного, что вы нуждаетесь в таковом. Ваша мать, очевидно, не в силах уберечь вас от опрометчивых порывов.

— У меня нет никаких порывов!

— Вы хотите, чтобы он слюнявил вам лицо? И хватал ручищами за грудь?

Как Оливия хотела бы ответить утвердительно! Ее трясло от желания крикнуть в его злое лицо, что да, она именно этого хотела, и заткнуть ему рот раз и навсегда. Но ее израненная гордость все же меркла перед отвращением при мысли о грубых прикосновениях мистера Гаррета к ее груди.

Содрогнувшись, она отвела глаза от разъяренного лица лорда Хока. Только тогда он разжал руки.

Мистер Гаррет тем временем улизнул, оставив их в саду. В воздухе разливался аромат роз и мелиссы. Романтическое местечко, ничего не скажешь. Вот только романтический эксперимент Оливии с треском провалился. И хотя она могла льстить себя мыслью, что лорд Хок последовал за ними, потому что ревновал к Клайву Гаррету, сейчас его обуревали отнюдь не романтические эмоции.

Она спокойно встретила его разъяренный взгляд.

— Я сама бы прекрасно с ним справилась.

— Как справились со мной? — жестко спросил он.

Она вскинула подбородок.

— Вы ничего плохого мне не сделали…

Он заставил ее замолчать поцелуем, жестоким, почти безжалостным. Яростно завладел ее губами, не дав времени запротестовать, не позволяя дышать. И она была бессильна обороняться. Он силой приоткрыл ее губы губами и ворвался внутрь: вторжение, напугавшее и возбудившее ее.

Но тут он так же резко отстранился и оттолкнул ее.

Хотя не выпустил из рук.

— Я не причинил вам ничего плохого, потому что больше достоин доверия, чем Гаррет.

— Я… я…

Оливия от расстройства никак не могла собраться с мыслями: слишком была ошеломлена бурными эмоциями, которые он в ней пробудил. Она вся горела. И причиной этому был его поцелуй, прожегший ее насквозь, тогда как поцелуй мистера Гаррета…

Она покачала головой, внезапно испугавшись собственных порочных мыслей.

— Я смогла бы сама с ним справиться, — промямлила она наконец.

«Это с тобой я справиться не в силах…» Но вслух она никогда этого не признает.

— Я смогла бы унять его, — повторила она, ибо это по крайней мере было правдой. — И если бы вы не вмешались, так все и было бы. А теперь вы опозорили всех нас.

— Я не опозорен. Но если Гаррет к завтрашнему рассвету еще останется здесь, вид у него будет куда более живописным. Обещаю!

Она смотрела на него, разъяренная и совершенно сбитая с толку.

Нужно немедленно уйти от него, подумать и сообразить, что с ней не так. И, не зная, как это сделать, она попыталась ударить его словами:

— Это не ваше дело. И не ваша забота!

— Предпочли бы, чтобы я не спасал вас от его слюнявых знаков внимания?

Оливия покачала головой:

— Здесь не война. Вам ни к чему быть героем и вообще спасать меня.

Его пальцы сжались чуть крепче, прежде чем он отпустил ее и отступил.

Она больно ранила его. И хотя не понимала, как и почему это произошло, все равно мгновенно поняла, что нанесла ему тяжкий удар.

— Понятно. Прекрасно, — коротко поклонился он. — Мне указали мое место. Будьте уверены, мисс Берд, что я отойду в сторону и позволю следующему глупцу, на шею которого вы броситесь, делать с вами все, что он пожелает. Или, лучше сказать, что пожелаете вы.

С этими словами он повернулся и ушел. Оливия лишь смотрела ему вслед. Она тихо застонала от отвращения к себе самой.

— Это не то, что вы подумали! — хотелось ей закричать, но, конечно, ничего подобного она сделать не могла, потому что в таком случае пришлось бы объяснять, почему она хотела поцеловать мистера Гаррета, а это, естественно, привело бы к объяснению, почему ее эксперимент провалился… и почему поцелуи другого мужчины не подействовали на нее так сильно, как его.

Оливия сжала виски ладонями и снова застонала. Она все испортила! Теперь придется не только избегать Невилла Хока, но и объясняться с мистером Гарретом.

Глубоко вздохнув, она расправила плечи. Теперь уже ничего не поделаешь. Нужно идти в дом, присоединиться к компании и делать вид, будто ничего не произошло. Выбросить из головы мысли о том, что она наделала, и воспоминания о потрясшем до глубины души поцелуе Невилла. А через несколько минут можно незаметно ускользнуть к себе.

Она обхватила себя руками, осознав, что дрожит. Но холод тут был совершенно ни при чем…

Оливия прерывисто вздохнула.

Возможно, завтра она найдет в себе силы пожаловаться матери на недомогание и остаться в постели на целый день… по крайней мере до тех пор, пока остальные не отправятся на скачки.

Все, что угодно, лишь бы не видеть Невилла Хока. Не слышать ужасного, обвиняющего тона.

На следующий день прибыли Сара с миссис Маккафери. Оливия еще в жизни не была так рада видеть младшую сестру. Хотя она не могла признаться во всем ни Саре, ни экономке, все же они были куда лучшей компанией, чем угрызения совести и досада, измучившие ее. Даже воздав должное мистеру Гаррету в журнале, она не получила облегчения, потому что пришлось признать собственную неприглядную роль во вчерашнем отвратительном происшествии.

Она была так глупа, когда вздумала поощрять этого человека, и лорд Хок оказался абсолютно прав, придя ей на помощь и защитив. Ей следовало поблагодарить его, а не срывать зло на ни в чем не повинном человеке. Но и ему не следовало бы целовать ее так безжалостно. А она не должна была так беспутно вести себя, сдаваясь на его милость. Она действительно показала себя совершенной идиоткой и едва не погубила свою репутацию. А в собственных глазах упала ниже некуда.

Но теперь здесь Сара, и скоро они уберутся подальше от этого места и лорда Невилла. Какая жалость, что она так же легко не может избавиться от собственных несчастных мыслей!

Августа и Пенни вернулись из Донкастера довольно рано.

— Какой прелестный ребенок! — воскликнула Пенни, ущипнув Сару за щеку. — Милые голубые глазки и розовые щечки!

Оливия предостерегающе сжала руку сестры, заметив раздраженный блеск в «милых голубых глазках» своей дерзкой сестрицы. Даже Августа, казалось, почувствовала, что Сара сейчас взорвется, потому что обняла дочь за плечи.

— Прошу простить нас, Пенни, дорогая. Девочки утром уезжают, так что мне нужно дать им последние наставления.

— Она ущипнула меня за щеку, — пробормотала Сара, поднимаясь по лестнице вместе с сестрой и матерью. — Можно подумать, я дитя малое!

— Ай-ай-ай, как не стыдно! — укоризненно прищелкнула языком Августа. — Пенни не желает ничего плохого. Но своих детей ей Бог не дал, и поэтому она понятия не имеет, как с ними обращаться.