Читать книгу - "Безумная вечеринка зомби - Джена Шоуолтер"

Не должна… — он проводит рукой по волосам. — Черт возьми. У меня от тебя выкручиваются внутренности. Прекрати.

— Как я выкручиваю…

— Прекрати.

Ладно. Неважно. Я отвечаю на его невысказанный вопрос.

— Я не могу контролировать свои чувства, но могу контролировать свою реакцию на них.

— И от этого твоя боль становится менее реальной?

— Нет, но чувства постоянно меняются, по миллиону разных причин. Они ненадежны и поэтому не имеют значения в общей схеме вещей. Зачем поддаваться худшим из них?

Он поджимает губы.

— А как же любовь?

Это очень личный вопрос, но я отвечаю ему:

— Любовь — это выбор, а не эмоция.

Лед качает головой, еще до того, как я заканчиваю говорить.

— Хочешь сказать, что мужчина и женщина должны решить быть вместе, а не ждать, пока они влюбятся друг в друга?

— Я говорю о любви. Ты говоришь о химии.

— Я люблю Кэт. У нас не химия.

Не знаю почему, но слышать, как он говорит о том, что все еще любит девушку, которая постоянно советует ему встречаться с другими, хуже, чем потенциальный отказ Ривера.

— Настоящая любовь никогда не подводит, никогда не угасает, и величайшее ее проявление — отдача всего себя в ответ.

— Я отдаю… отдал… ей все.

— Неужели? Уделял ли ты ей свое время и внимание, когда был занят другими делами? Ставил ли ты ее счастье превыше своего собственного? Дал ли ты ей то, в чем она нуждалась, или то, чего она хотела?

У него под глазом дергается мышца.

— С меня хватит этого разговора.

Что же. Очко в пользу Миллы.

Он сворачивает на дорогу, вымощенную красным кирпичом, где нам преграждают въезд высокие, замысловато изогнутые ворота из кованого железа. Когда мы сбавляем скорость, ворота автоматически открываются, и мы едем по подъездной дорожке и припарковываемся перед… отелем?

Нет, я понимаю. Это новый дом Рив Анкх. Обширная плантация с белыми ставнями на окнах, массивными колоннами и крыльцом. Перед домом растут деревья пекана и яблони, демонстрируя все лучшее, что есть в природе. Слева растут клубничные и ежевичные лозы, и воздух наполняется ароматом сладких фруктов.

— Пока мы здесь, ты будешь рядом со мной, — говорит Лед, поднимаясь по ступенькам крыльца. — Поняла?

— Сэр, да, сэр. А ты?

— Я не буду пытаться бросить тебя, если ты на это намекаешь. По крайней мере, не здесь.

Его решимость держать меня в поле зрения заставляет меня задуматься. Обычно ему не терпится избавиться от меня. С чего бы…

Правда обрушивается на меня, и на мгновение я замираю. После всего того времени, что мы провели вместе, он до сих пор мне не доверяет. Ни капельки. Лед думает, что я улизну, возможно, попытаюсь разрушить систему безопасности или сделать что-то столь же ужасное.

Не знаю, почему я ожидала лучшего. Он дает мне то, что я заслуживаю. То, что всегда буду заслуживать. Я должна получить свое наказание, как большая девочка, и двигаться дальше.

Чувства не имеют значения, верно?

— Мы попросим Рив провести тесты перед отъездом, — говорит он. — Хочу сначала дать время новейшей дозе противоядия сделать свое дело.

— Удовольствие превыше дела. Поняла.

Как только мы подходим к высоким арочным дверям, они открываются изнутри. Причина похлопывает Льда по плечу. Джастин Сильверстоун.

Хотела бы я надеяться на такое же прощение, какое было даровано ему после работы с «Анимой», но понимаю, что такого не будет.

— Привет, чувак. — Джастин пожимает руку Льда, и они по-мужски выпячивают грудь. У него темные волосы и еще более темные глаза, и он просто воплощение щенячьей привлекательности.

Лед осматривает фойе, в котором на данный момент нет мебели. Коул и остальные боятся, что с этим новым помещением что-то случится, поэтому не хотят утруждать себя украшением? Или у них просто не было времени?

— Коул и Али все еще здесь?

— Да. Все в спортзале. — Джастин окидывает меня оценивающим взглядом. — Ты Милла, верно?

— Верно. — если он оскорбит меня, я… пойму это.

— Мило. — он обнимает меня за плечи, подталкивая вперед. — Ты, счастливица, у тебя будет личный сопровождающий. — когда мы оказываемся в нескольких футах ото Льда, его голос становится низким и тихим. — Слышал, ты перешла в команду «Крутых». Поздравляю.

— На самом деле, мне нравится думать, что я никогда по-настоящему не менялась. — я стараюсь говорить так же тихо, как и он. И тогда выплескиваю на него больше, чем на кого-либо другого, слова слишком долго сидели во мне. Может быть, потому, что он единственный человек в мире, который поймет. — я каким-то образом убедила себя, что это нормально — поступать неправильно по очень веской причине. — возможно, если бы я пошла к своему брату и рассказала ему о том, что сказала «Анима», мы могли бы придумать план, как защитить его и разрушить компанию, не подвергая опасности никого другого.

Лед следует за нами по пятам.

— О чем вы двое шепчетесь?

— Если бы это было твое дело, мы бы говорили громче, — кидает Джастин, не оборачиваясь. Снова замолкая, он добавляет: — Не волнуйся. Я был на твоем месте изгоя и знаю, как это может быть трудно, но не длится вечно.

Я поглаживаю слово «Предательство».

— Как тебе удалось всех расположить к себе?

— Понадобилось время. А также поступки.

Я вздыхаю.

— Мне и вечности не хватит. — из-за меня погибли люди. Невинные люди. Я заслужила кинжал, а не вечеринку в честь возвращения. — Но я все исправлю, несмотря ни на что.

— Эй, мы все совершаем ошибки. Остальные запомнят этот факт.

Я не верю ему, но все равно благодарно улыбаюсь. Джастин пытается поднять мне настроение, и я ему благодарна.

Когда мы входим в просторную комнату, заставленную тренажерами и боксерским рингом, в поле зрения появляется мой брат. Я спотыкаюсь о собственную ногу. Лед хватает меня за рубашку и дергает назад, чтобы я не упала.

— Спасибо, — бормочу я, наблюдая, как Ривер смеется и выходит на ринг вместе с Коулом. Как и у меня, у моего брата тело покрыто шрамами и черно-белыми татуировками.

Черное и белое. Правильное и неправильное. Ничего промежуточного.

Меня переполняют разные эмоции. Любовь. Радость… он здесь, в безопасности. Сожаление. Раскаяние. Счастье. Печаль. Предвкушение. Страх.

Коул без рубашки, потный, мускулистый и весь в татуировках. Он набил имена и символы в честь тех, кого потерял, и тех, кого он просто любит. Например, Али.

С его черными волосами и фиолетовыми глазами, он красивее любого другого парня, которого я когда-либо видела… за исключением Льда. Однажды я попыталась его подцепить. Не потому, что он мне нравится, а