Читать книгу - "Драйв - Кейт Стюарт"

Пейдж и Нил возились вместе на кухне, а Рид сидел на противоположном конце дивана, его взгляд был устремлен в телевизор.

Стараясь дышать ровно, я сосредоточилась на вступлении, с его непредсказуемыми бонго и перекликающейся флейтой, а потом прибавила громкость, когда Дэйв запел шестиминутную, лирическую песню о друзьях, которые стали любовниками.

ОН СЛИШКОМ КОРОТКО ПОДСТРИГСЯ.

После дебютного альбома Мэттьюса Under the Table and Dreaming в 1994 году группа с легкостью преодолела так называемый «синдрома второго альбома» и уверено пошла вперед, выпуская стабильно успешные альбомы, попадающие в чарты Billboard, и выпуская непредсказуемую череду хитов.

ЧЕРТ. ДА ПОЧЕМУ, ОН ТАК ЧАСТО ПОЛЬЗУЕТСЯ ЭТИМ МЫЛОМ? ДИКОЕ ЖЕЛАНИЕ ОТКУСИТЬ КУСОЧЕК IRISH SPRING.

Уроженец Южной Африки, Дэйв Мэттьюс со своим уникальным голосом, подкрепленным ярким сочетанием гитары, баса, саксофона, барабанов и скрипки, создал особую культовую аудиторию — гораздо более хипстерскую версию Parrotheads73.

ЕГО РУКА ТАКАЯ БЛЕДНАЯ.

Со своим прошлогодним сольным альбомом Some Devil, ставший платиновым и принесшим ему Грэмми за сингл Gravedigger, Дэйв сумел выйти за рамки коммерческого звучания.

О, БОГИ, ПОЧЕМУ РИД КРАУН, МАТЬ ЕГО, ТАКОЙ СЕКСУАЛЬНЫЙ?!

Я СКУЧАЮ ПО НЕМУ. ПОЧЕМУ Я ПО НЕМУ СКУЧАЮ?

Резко захлопнув ноутбук, я привлекла к себе внимание всех в квартире, включая те зеленовато-карие глаза, по которым я так скучала. Натянув на лицо фальшивую улыбку, я коротко бросила Риду:

— Привет.

Пейдж нахмурилась, глядя на меня.

— Слова не приходят?

О, у меня были слова, слишком много гребаных слов.

— Нет. Пойду прогуляюсь.

— Ужин почти готов, — сказала Пейдж, глядя на мои голые ноги.

На мне были короткие черные шорты-боксеры и длинная футболка, задравшаяся на заднице. Я подошла к своей спортивной сумке и натянула поверх них шорты цвета хаки. Видок у меня был еще тот: темные волосы были кое-как собраны на макушке и закреплены старомодной тканевой резинкой в стиле «мне-плевать-что-сейчас-2005-й». Этот маленький раритет я откопала в ванной Пейдж, пока драила ее до блеска, чувствуя себя настоящей Золушкой.

По крайней мере, Золушку ждал бал.

— Просто оставь мне тарелку, — сказала я, избегая обжигающего взгляда этого прекрасного ублюдка на диване. — Я не голодна.

— Ладно, — спокойно сказала Пейдж, пока я выскользнула за дверь и почти побежала в парк.

Через полчаса я была вся в лучах уходящего июльского солнца и спотыкалась о свои Конверсы, когда ворвалась обратно в квартиру.

Я прошла прямо к кухонной раковине, чтобы умыть лицо, не потрудившись посмотреть, кто был в комнате. Вытирая лицо насухо бумажным полотенцем, я подняла глаза и увидела Рида, печатающего на моем ноутбуке.

Крик застрял в горле, когда я увидела, как его губы искривились в медленно нарастающей самодовольной ухмылке.

С широко раскрытыми глазами я обогнула стойку.

— Ч-ч-что ты делаешь?

Пейдж вмешалась со своего кресла:

— Я сказала ему, что он может одолжить твой ноутбук. Попросила только свернуть то, над чем ты работала.

Мое лицо пылало. Я схватила стакан из шкафчика и залпом осушила его.

Он всё видел. Абсолютно. Всё.

Я прикусила обе губы и, направляясь в ванную, дважды щелкнула сестру по макушке — так делала мама, когда хотела дать понять, что мы в беде, но не могла отчитать нас при людях.

— Что? — возмутилась она, когда я закрыла дверь ванной и встала под холодный душ.

Когда температура тела вернулась в норму, я осторожно вернулась в гостиную, опустив голову, и с облегчением обнаружила, что Рида уже нет. Снова заняв свое место на диване, я открыла ноутбук, а затем свой документ.

Он прокомментировал всё. Сердце бешено колотилось, пока я читала.

ОН СЛИШКОМ КОРОТКО ПОДСТРИГСЯ.

(Думаешь? В будущем буду оставлять длиннее, но только ради тебя, Граната.)

После дебютного альбома Мэттьюса Under the Table and Dreaming в 1994 году группа с легкостью преодолела так называемый «синдрома второго альбома» и уверено пошла вперед, выпуская стабильно успешные альбомы, попадающие в чарты Billboard, и выпуская непредсказуемую череду хитов.

(Предсказуемые факты.)

ЧЕРТ. ДА ПОЧЕМУ, ОН ТАК ЧАСТО ПОЛЬЗУЕТСЯ ЭТИМ МЫЛОМ? ДИКОЕ ЖЕЛАНИЕ ОТКУСИТЬ КУСОЧЕК IRISH SPRING.

(Потому что я люблю чистую задницу, и у меня есть лишний кусок мыла для дегустации, хотя уверен, Минздрав такое не одобряет.)

Уроженец Южной Африки, Дэйв Мэттьюс со своим уникальным голосом, подкрепленным ярким сочетанием гитары, баса, саксофона, барабанов и скрипки, создал особую культовую аудиторию — гораздо более хипстерскую версию Parrotheads.

(Скукота.)

ЕГО РУКА ТАКАЯ БЛЕДНАЯ.

(Поработаю над загаром. Есть еще что-то в моей внешности, что тебе не нравится?)

Со своим прошлогодним сольным альбомом Some Devil, ставший платиновым и принесшим ему Грэмми за сингл Gravedigger, Дэйв сумел выйти за рамки коммерческого звучания.

О, БОГИ, ПОЧЕМУ РИД КРАУН, МАТЬ ЕГО, ТАКОЙ СЕКСУАЛЬНЫЙ?!

Я СКУЧАЮ ПО НЕМУ. ПОЧЕМУ Я ПО НЕМУ СКУЧАЮ?

(Это хорошие новости. А то я уже испугался, что у меня слишком короткие волосы, и что я чересчур чистый и бледный. А я думаю, что ты — самая секси-черт-возьми-штучка, которую я когда-либо видел. Даже если ты в этой нелепой резинке для волос.)

Я СКУЧАЮ ПО НЕМУ. ПОЧЕМУ Я ПО НЕМУ СКУЧАЮ?

(Я прямо здесь, Стелла.)

Рид выбрал именно этот момент, чтобы открыть дверь на патио, и облако дыма зависло в воздухе за ним. Ком в горле отказывался уходить, пока я смотрела на него поверх ноутбука. Пейдж и Нил всё еще смеялись на крыльце, когда он закрыл за собой дверь.

Мой пульс взлетел до небес. Я встала, когда его карие глаза с зелеными искорками прожгли меня насквозь — в этом взгляде был и вопрос, и ответ.

Понадобилось три секунды, чтобы сократить расстояние между нами, две — чтобы сцепиться, будто мы делали это всю жизнь, и та последняя секунда, когда его губы поглотили мои, стала той самой, в которой я потеряла ту часть себя навсегда.

Его поцелуй был глубоким и становился всё настойчивее, пока я старалась обвить его своим телом, как могла. Сердце бешено колотилось, клитор пульсировал, он целовал меня так, будто больше ничего не существовало. Наши языки сражались, сплетаясь в горячем поединке. Я застонала ему в губы, и он ответил, прижав меня к себе еще сильнее.

Он был тверд, как камень, пока мы пожирали друг друга: прижимаясь, скользя, сливаясь.

— Ох, Боже, — выдохнула я, когда он наклонился и прикусил мою шею. Я вцепилась в его спину. — Рид…

Он зарычал, его губы скользнули вверх. Мы снова сомкнулись — и разомкнулись только тогда, когда услышали