Читать книгу - "Три сестры: Вера - Ирина Михайловна Комарова"

дней в году видеть тебя, твою улыбку, слышать твой голос, ловить каждое мгновение, помнить каждое твое слово… Вера, без этого я просто не смог бы жить.

– Что? – Она открыла глаза.

Павел стоял, отвернувшись к окну, словно и говорил не с Верой, а сам с собой.

– Я понимаю, что тебе это не нужно и, наверное, даже неприятно, и я никогда бы об этом даже словечка не сказал, но все-таки… Вера, я же за тебя и за мальчишек всю кровь готов отдать, по капле, за что ты со мной так?

– Что? – шепотом повторила она, но Павел ее не услышал.

– Конечно, я тоже не должен был, но мне показалось вдруг, что все возможно, я поверил…

Прости. Тебе совсем не надо идти на такие подвиги.

– Да на какие подвиги, о чем ты?

Вера уже чуть не плакала. Конечно, она всегда знала, что Павел был влюблен в нее. Но юношеская влюбленность – это еще не любовь, а он был настолько осторожен все эти годы, так хорошо научился скрывать свои чувства, что его признание сейчас было почти шокирующим. Она была потрясена, взволнована, ее переполняли восторг и нежность, и особенно она была растрогана тем, что Павел, говоря о ней, не отделял от нее сыновей. А еще было какое-то странное, полузабытое ощущение, но да – она была счастлива. И не понимала, почему сам Павел прячет от нее взгляд и говорит какие-то странные, горькие слова. Ведь он любит ее, значит, все чудесно!

– О водке, Верочка. О том, что лечь со мной в постель ты можешь, только напившись до беспамятства. Вера, да я ни одной ночи не спал нормально, зная, что ты тут рядом, за стеной, всего в нескольких шагах! Я был бы самым счастливым человеком, если бы ты почувствовала ко мне хоть сотую долю… если бы ты хоть чуть-чуть меня полюбила! Но пьяная женщина, которая не соображает, что она делает и с кем? Ладно, не любишь, но я надеялся, что ты меня хотя бы уважаешь.

– Почему это сразу пьяная и ничего не соображает! – оскорбилась Вера. Ну, почти оскорбилась. Все-таки всерьез обижаться на человека, который только что так искренне говорил о своей любви, было невозможно. – Я же не собиралась всю бутылку в одну морду выхлестать. Выпили бы по паре рюмок, под хорошую закуску, между прочим. Ты, кстати, тоже вон шампанское принес, это как понимать?

– Шампанское – это просто для веселья, – упрямо возразил он. – Чтобы пузырьки в крови забегали. А водка…

– О господи! – Вера подняла глаза к небу. Подошла к столу, схватила бутылку, оттолкнув Павла плечом, открыла окно и, выглянув – нет ли кого внизу, – вышвырнула на улицу. Захлопнула раму и обернулась к Павлу: – Ну? Так лучше?

– Вера. – Он смотрел на нее расширившимися глазами и явно не знал, что сказать.

– Что – Вера? Теперь тебе легче? Зануда! Шампанское пить будем или тоже в окно? Ты вообще меня любишь или только так, поговорить?

– Люблю. – Павел осторожно коснулся ее плеча. – Я тебя обожаю. Я с ума по тебе схожу. Верочка, я не умею красиво объясняться…

– Глупости. – Она сама шагнула вперед и обняла его. – У тебя прекрасно получается, продолжай.

– Вера. – Он на мгновение прижал ее к груди и тут же отпустил. Заглянул в глаза и спросил недоверчиво: – Вера, ты уверена?

– Господи, дай мне сил! – засмеялась она. Почему-то вся эта сцена стала казаться ей очень трогательной и почти забавной. – Пашка, похоже, это в тебя надо было влить бутылку водки, чтобы ты наконец набрался храбрости и уложил меня в постель!

– Не надо водки, – слабо улыбнулся он и легко коснулся губами ее щеки. – Просто я столько лет ждал… я не могу поверить. Чудеса случаются?

– Разве это чудо? Все так, как и должно быть.

– Да, все так, как и должно быть, – подтвердил Павел, тоже наконец улыбнувшись. – И это самое большое чудо!

Телефон зазвонил ровно в девять. Интернет по трассе вроде был приличный, поэтому Люба рискнула включить видеорежим. Появившийся на экране Володя сразу засыпал ее вопросами:

– Ну что там у них? Ты что-нибудь знаешь? Верка звонила? Поладили они?

– Да тише ты, не ори! – шикнула Люба. – У меня дети рядом, ты что, хочешь их в курс дела ввести?

– А ты звук пригаси. И вообще, почему они до сих пор не спят?

– Володя, посмотри на часы, девять часов всего. Мальчишки в это время даже дома еще не ложатся, а уж в автобусе-то до полуночи будут в окна пялиться.

– Так темно уже, на что там смотреть?

– Во-первых, не так и темно, вполне нормальные сумерки. И можно рассмотреть много всего интересного. Например, недавно они видели корову.

– Корова – это сильно! Они счастливы?

– А то! Визжали от восторга.

– Хм. Может, вам повезет, и еще лошадь по дороге попадется или свинья. Ладно, ты мне лучше про Верку с Пашкой расскажи.

– А что я могу тебе сказать? Изъятие детей прошло успешно, я в лучших традициях провернула сцену «заполошная тетка опаздывает на автобус», Вера ничего толком понять не успела, как мы уже усвистали. Что там дальше было, я понятия не имею.

– Времени-то уже прошло достаточно… а Верка, значит, тебе не звонила?

– Володька, ты вообще нормальный? Ты как себе это представляешь? Или твои бесчисленные подружки имеют привычку во время секса звонить по телефону сестрам и делиться впечатлениями?

– Люба, не тупи, я же именно об этом и говорю! Верка же у нас классическая мамаша-курица, и раз она до сих пор не начала доставать тебя расспросами, как там ее сыночки переносят тяготы дальней дороги, значит, есть надежда, что они с Пашкой делом занялись наконец?

– Хм. А знаешь, ты прав, надежда есть. Подготовительную работу я с Верой, по крайней мере, провела. И когда я прилетела и велела мальчишкам собираться, она, конечно, растерялась, но, когда мы уже уходили, я оглянулась и… – Она сделала многозначительную паузу.

– И?! – нетерпеливо спросил Володя.

– И глазки у нее очень даже блестели. Она явно оценила ситуацию правильно.

– Это хорошо. А Пашка?

– На него я не смотрела. Но Пашка же не дебил? У него есть, конечно, свои заскоки, но неужели он таким случаем не воспользуется?

– Ох, мне бы твою уверенность. – Володя скорбно поджал губы. – Я с ним тоже, как ты говоришь, подготовительную работу провел, но Пашка так привык обожать ее издалека…

– Ничего, обожать вблизи еще быстрее привыкнет, – хихикнула Люба и тут же нахмурилась. – Знать бы еще,