Читать книгу - "Полшага до мечты - Ирина Лазарева"

На КДП наступила смертная тишина, но через несколько секунд эфир сотряс голос Горового:

– Вижу купол! Его сносит в сторону леса. Самолет вошел на пустыре – на траверзе дальнего привода.

Надо отдать должное Нагатину: поисково-спасательная и медицинская службы были мобилизованы в считаные минуты.

– Он жив? Не молчите же, Валера! – Аня на бегу хватала за руку Богданова, позабыв о всяких приличиях.

– Будем надеяться, – осторожно отвечал Богданов, – у МиГов лучшие в мире средства спасения, хотя любое катапультирование небезопасно для летчика. Главное – быстрее его найти, мороз нынче кусачий.

Богданов посадил Аню в машину. Уазик погнал с аэродрома и скоро запрыгал по пористому насту пустыря. Впереди темнел глухой, труднопроходимый лес. Запорошенные снегом чащобы протянулись на многие километры; к счастью, полковник Горовой сообщил координаты приземления парашюта. Спасатели уже прочесывали лес, воздух дробился звуком мотора вертушки.

– От меня ни на шаг, заблудитесь, – предупредил Богданов.

С развесистых лап елей шлепались на людей рассыпчатые снежные шапки. Аня увязла по колено, снег набился в сапоги. Проплутав в зарослях минут пятнадцать, она поняла, что в одиночку ни за что не выбралась бы из леса. Невозможно сохранить ориентировку среди холодного величия исполинских деревьев. Равнодушный, как любая стихия, лесной массив мог поглотить бесследно каждого, вторгшегося в его владения. На Аню накатывал страх, жестоко хватал за горло, когда она вглядывалась в нескончаемую череду стволов – прямых, как мачты, и причудливо изогнутых – в просветах между ними мерцало искорками снежного покрова белое безмолвие.

Аня заплакала:

– А вдруг его не найдут? Здесь десятки километров чащоб, стужа, он хотя бы тепло одет?

– Если он в сознании, то даст о себе знать, – успокаивал, как мог, Богданов. – У него с собой НАЗ – носимый аварийный запас, – в нем радиостанция и комплект сигнальных средств. Матвей парень крепкий, я уверен, что он справится.

Прогноз подполковника оправдался. Матвея нашли сравнительно быстро. Состояние его было удовлетворительным, если не считать того, что он подвернул ногу и не мог ставить ступню на землю. При катапультировании с него сорвало ботинок («Тыщу раз говорил – шнурки как следует затягивай!» – разорался по этому поводу Нагатин), парашют запутался в ветвях высоченного дерева, и летчик повис на стропах, затем отстегнулся и спрыгнул, но на босую ногу приземлился неудачно.

Нагатин шумел вовсю, под чрезмерной сердитостью скрывая радость:

– А все оттого, что слушать надо старших и мотать сопли на кулак, не при дамах будь сказано. Скажи спасибо, что быстро нашли, отморозил бы ногу, и поделом тебе, обормоту. Хорошо, если голеностоп не сломал… Ребята, пузырь догадались захватить?.. Давайте сюда… На-ка, глотни, Икар, пока в сосульку не превратился.

Матвей сидел на авиационной лодке, которая автоматически надувается при катапультировании на случай приводнения и спускается раньше летчика на длинной стропе. Он успел снять с себя нательную рубашку и обмотать отекшую ступню. Выглядел он крайне расстроенным. Богданов обнял друга.

– Ничего, – сказал он, похлопывая Матвея по спине. – Знаю, ты сделал все, что мог. Разберемся, брат, не переживай.

Ответом ему послужил тяжелый вздох.

Пострадавшего уложили на полотно парашютного купола и понесли. Анна ковыляла рядом, поминутно проваливаясь в снег, держала Матвея за руку и неотрывно смотрела ему в лицо.

– Я до последнего старался его вытянуть, – сказал он Анне так, как будто продолжал начатый разговор. – Не хотел бросать.

– Я понимаю, не казнись, родной.

– Проклятье, поверить не могу…

– Ты ни в чем не виноват…

– Если бы не Сережа… Самолет уже вращался, когда я выпрыгнул.

– А обо мне ты не подумал? Я у тебя на последнем месте?!

– Не было самолета надежнее, он будто угадывал мои мысли, слушался малейшего движения и спас меня на самом краю.

– Матвей!

– Урою техников, просмотрели что-то!

– Да что ж ты их, бедных, честишь, – вступился Богданов, – машина не новая, сколько лет в строю. Всему приходит конец. А техники у нас, сам знаешь, ребята толковые и добросовестные. Это ты зря, брат, с выводами не торопись, тут покопаться надо. Знаю по себе, как трудно, почти невозможно оставить машину. Главное, что сам жив.

– Почему ты медлил, почему не сразу выполнил приказ Нагатина? – всхлипывала Анна. Она еще не пришла в себя после пережитого.

Упрямец смолчал, ответил Богданов:

– Большинство летчиков гибнут оттого, что пытаются спасти самолет.

– У тебя еще где-нибудь болит? – допытывалась Аня.

– Ерунда. Мышцы болят и шея. Голову прижимал к заголовнику изо всех сил. И в воздухе крутило, как в бешеном смерче. Насилу соображалка включилась… Сереже не говори, – попросил Матвей, – присочини что-нибудь, вроде поскользнулся, упал…

– Очнулся на дереве – гипс! – захохотал Богданов.

Вариация на сюжет из любимого кинофильма сняла напряжение. Спасатели принялись изощряться в остроумии. Тема улетевшего ботинка и возможных точек его приземления с увлечением муссировалась в течение всего времени, пока пробирались к машинам.

– Счастливчик, трофеями разжился – лодкой, «книжкой». Как потеплеет, махнем на рыбалку, а флягу, чур, без меня не распивать. – Богданов объяснил Ане, что «книжкой» летчики называют плоскую флягу со спиртом на два литра, которая хранится в НАЗе. Трофеи эти очень ценятся летчиками, так как обладателями становятся только те, кто реально катапультировался.

Факт аварии скрыть от Сережи не удалось. Весть о том, что на пустыре разбился самолет, облетела авиагородок со скоростью смерча и посеяла панику среди семей тех летчиков, которые находились в это время на аэродроме или в воздухе. Весь поселок был взбудоражен, к аэродрому потянулись группки людей.

Матвея не успели еще поместить в медицинский уазик, как зазвонил Анин телефон.

– Аня, Аня, еле дозвонился, ты где?! – Мобильная связь прерывалась, и потому Сережа кричал.

– Я с Матвеем. С ним все в порядке, он слегка повредил ногу, ничего серьезного. – Аня отвечала чересчур бодрым тоном.

– Это его самолет разбился?.. Можешь не юлить, я сразу понял, что это он. Говори прямо, с ним очень плохо?

– Сережа, мы везем его в госпиталь, приходи туда – сам убедишься, что все в порядке.

– Почему – везете? – спросил он упавшим голосом.

– Я же сказала, он подвернул ногу… Подожди, передам ему трубку.

– Серега, слушай мою команду: хандру отставить, хвост трубой и дуй ко мне. Папе не настучал?.. Молодец, ты у меня башковитый… Да ничего серьезного, ерунда, пустячное растяжение – не иначе. Дай бог, чтобы растяжение, – сказал Матвей, возвращая телефон Ане.