Читать книгу - "Вилла у моря - Карен Брукс"

Но сейчас она была одна. Дурное предчувствие разом развеяло всю эйфорию сладостного пробуждения. Дверь в спальню открылась. Линн резко села на постели, инстинктивно потянувшись за простыней.

В комнату вошел Хуан с чашкой дымящегося кофе. Он лишь мельком взглянул на жену, и при этом губы его сжались в жесткую линию. Линн поняла, что интуиция ее не обманула.

— Прошу прощения за вчерашнее. Мне очень жаль, что все так получилось.

Его сухой и холодный голос вовсе не походил на голос разгоряченного любовника, который шептал ей во тьме ночи, как сильно он ее хочет и как ему с ней хорошо. Хуан смотрел в сторону, упорно не желая встречаться с ней взглядом.

— Это больше не повторится, Линн. И вчера ничего бы не было, если бы…

— …Если бы я не стала тебя умолять заняться со мной любовью, — упавшим голосом закончила за него Линн.

У нее не осталось уже ничего. Только гордость. И эта гордость помогала ей держаться. Она убила любовь Хуана. Что ж, сама во всем виновата. И заслуживает того, чтобы его потерять. Всю жизнь она боялась верить людям. Боялась, что безоглядное доверие сделает ее уязвимой, и все закончится тем, что ей причинят боль. И вот, по странной иронии судьбы, она страдала как раз от обратного — от недостатка, а не от избытка доверия.

— Я бы хотел, чтобы сегодня ты вернулась со мной в поместье, — продолжал Хуан, как будто не услышав ее замечания. — Нам нужно решить кое-какие дела, прежде… прежде чем я тебя отпущу.

Хуан поставил чашку на стол, и Линн показалось, что у него дрожат руки. Интересно, а если сейчас она подойдет к нему и станет ласкать, как он отреагирует? Линн уже убедилась, что физически привлекает его. Но этого было мало. Ей нужна его любовь…

Погруженная в свои мысли, Линн не сразу поняла, что сказал ей Хуан. Он хочет ее отпустить? Куда отпустить? О чем он вообще говорит?

— Теперь я понял свою ошибку. Я не должен был торопить тебя с замужеством. Надо было подождать, пока ты привыкнешь ко мне, узнаешь меня лучше и научишься мне доверять. Просто я недооценил того пагубного влияния, которое оказала на тебя твоя бабушка, и переоценил… твои чувства ко мне.

— Но вчера вечером…

— Вчера мы оба были слегка не в себе. Между нами столько всего произошло, и нам обоим нужна была разрядка. Но хороший секс — это еще не все. На нем не построишь семью. Во всяком случае, такую семью, которая мне нужна.

— Но мы же не можем развестись, — выдавила Линн.

— Почему? Более того, вчера вечером я как раз собирался обсудить с тобой возможность аннулировать наш брак, но…

Линн с изумлением уставилась на мужа. Как он может так спокойно говорить об этом? Да, еще накануне она сама хотела встретиться с адвокатом, чтобы обсудить условия развода. Но теперь поняла, что ей нужен и этот мужчина, и та предельная близость с ним, которую она испытала вчера, которую могла бы испытать еще в самом начале их супружеской жизни, если бы ей достало мужества поверить в любимого.

Доверие к человеку — это не слабость, как Линн считала всегда. Это великое мужество, которое требует душевных сил. Она же смалодушничала. И теперь наказана по заслугам. Вот она, великая ирония судьбы! Выходит, Хосефина все-таки добилась своего — разрушила их брак.

Но Линн отказывалась верить, что все потеряно. Должен был быть какой-то выход. Да, нельзя повернуть время вспять. Нельзя вычеркнуть что-то из прожитой жизни. Но исправить ошибки, совершенные в прошлом, все-таки можно. Надо только подумать, как это сделать.

— Хуан, а если… а если у нас будет ребенок?

Лицо Хуана сделалось абсолютно непроницаемым, точно гипсовая маска.

— Меньше всего я хочу, чтобы мой ребенок пережил все то, что мне самому довелось испытать в детстве. Нельзя, чтобы дети росли в семье, где нет любви и тепла. Но ты, безусловно, всегда можешь рассчитывать на мою финансовую поддержку. Независимо от того, будет ребенок или нет.

Все это он произнес таким будничным и равнодушным тоном, будто они обсуждали покупку нового дивана. У Линн заныло сердце. Хотелось сказать, что она его любит. Что он ей нужен. Но она не смогла выдавить из себя ни слова. У нее не было никакого права говорить ему о своих чувствах. Скорее всего, он просто ей не поверит. Да и нужны ли ему теперь ее чувства? Вчера он буквально сгорал от страсти. А сегодня был холоден и равнодушен, точно каменное изваяние.

— Оформление документов займет какое-то время. А пока я предлагаю тебе вернуться в поместье и жить там как раньше. Моя мама… Я попрошу ее оставаться в Мадриде, пока все не закончится.

— А сколько времени… — У Линн вдруг пересохло во рту.

Что-то странное промелькнуло в глазах Хуана. Ярость? Боль?

— Не больше, чем необходимо, — сухо проговорил он.

— Хуан…

— Нет, Линн. Я не хочу ни о чем говорить. Я тебя очень подвел. Я создал себе воображаемый мир и едва ли не силой затащил в него тебя, не имея на то права.

— А теперь, когда оказалось, что я не та девушка из мечты, которую рисовал мой отец, ты понял, что я тебе не нужна, — с горечью проговорила Линн, вложив в слова всю свою боль.

Но Хуан лишь молча взглянул на нее и вышел из спальни, тихо прикрыв за собой дверь.

Если Линн считала себя несчастной в первую неделю замужества, то во вторую она узнала, что несчастье может быть беспредельным. Хуан держался холодно и отстраненно, так что Линн боялась лишний раз с ним заговорить. Почти все время он проводил в кабинете и не выходил даже к обеду и ужину. Линн не знала, что делать. Ее разрывали самые противоречивые побуждения. Например, пойти к мужу и попробовать поговорить с ним, постараться все исправить. Или уехать отсюда, потому что жить так дальше было невыносимо. Боль, которая терзала ее теперь, была не в пример сильнее той, что причиняла ей ревность к Хосефине.

И горше всего было осознавать, что она виновата во всем сама. Что сама, своими руками, разрушила свое счастье…

В конце недели Хуан сказал, что в поместье приедет адвокат.

— Он прибудет сегодня ближе к вечеру. Но мне обязательно надо быть на заседании ассоциации виноделов. Может быть, сделаешь мне одолжение и займешь его, если я не успею вернуться вовремя?

Встретить человека, который подскажет, как лучше аннулировать их брак! Не слишком ли многого он у нее просит?! Но Линн лишь вымученно улыбнулась мужу и согласно кивнула. В последнее время она уже свыклась с болью, так что бездушная холодность Хуана уже перестала ее задевать.

Сеньор Фолгейра приехал в четыре часа. Линн пригласила его в гостиную и предложила прохладительные напитки. Она видела, с каким беспокойством поглядывает на нее адвокат. Да уж, она вряд ли похожа на цветущую молодую женщину, безмерно счастливую в замужестве. Интересно, а Хуан сообщил, зачем он его пригласил? Впрочем, какая разница? Все равно Хуан сейчас придет и все ему скажет. Но сначала Линн решит один важный вопрос. Она заявила, что хочет отдать виллу и землю в полное владение Хуану.